Добровольцы - [7]

— Хлеба? Нет. Ведь на станциях можно купить. У меня десять рублей есть, — обиженно ответил Андрюша.

— Ну и сиди со своими десятью рублями, — разозлился Миша, — деньги, небось, у меня и у самого есть, а ну-ка, укуси их!

Совсем уж светло стало, когда поезд остановился на большой узловой станции и мальчикам можно было слезть со своей крыши. Соскользнув вниз, Андрюша грохнулся об землю: онемевшие ноги не могли стоять. Миша удержался, было, за дверь вагона, но ненадолго: руки не держали, ноги не стояли, да хлынувшие к поезду и из поезда пассажиры моментально оттеснили его, и он тоже опустился на платформу.

В происходившей сутолоке никто не обратил внимания на валявшихся на платформе детей. Несколько раз наткнулись на них и даже ушибли. Мише изрядно попало каким-то ящиком по голове, а Андрюше больно отдавили руку. Обоим намяли бока. Как только онемевшие члены их расправились настолько, что можно было стоять на ногах, мальчики побежали к буфету.

— Пирогов дайте! — еще издали крикнул Миша первому попавшему им навстречу официанту.

— Нет пирогов, — небрежно ответил тот.

— Ну мяса, колбасы, чего-нибудь дайте! — нетерпеливо крикнул мальчик.

— Ничего нет, — неохотно проронил лакей.

— Ничего нет?! — повторил озадаченный Миша. — Да он просто спит и двинуться не хочет. Идем скорее к стойке.

Но в буфете действительно ничего не оказалось. На вокзале в ожидании поезда ночевало столько народа, что все заготовленное было продано.

— Ну и порядки! — выпалил Миша, но голос его звучал уже менее уверенно.

Андрюша потупился.

— Что ж нам теперь делать? — растерянно спросил Миша.

— Подождем, может, принесут что-нибудь попозже или в буфете приготовят, — нерешительно ответил Андрюша.

Долго пришлось ждать мальчикам, — на вокзале все еще ничего не было. Наконец, часа через три по приходе поезда показалась шедшая из города торговка с булками. Издали заметили ее голодные путешественники. И когда к великой радости принялись за горячий хлеб, он показался им таким вкусным, какого они еще никогда не ели.

Подкрепившись, мальчики стали обсуждать вопрос о дальнейшем пути и решили попробовать взять билеты. Им страшно было и подумать о прежних местах на крыше вагона, да к тому же, ехать теперь надо в другую сторону, с другим поездом.

Однако касса оказалась закрытой. Миша попытался узнать у носильщика, когда ее откроют, но тот грубо ответил:

— Может, и никогда.

— Как — никогда? — изумленно спросил Миша. Испуганный и наивный вид мальчиков смягчил стоявшего вблизи другого носильщика с большой седой бородой. Он подошел к детям и спросил, улыбаясь:

— Вам куда ехать-то?

— В действующ… — поторопился, было, Андрюша, но Миша перебил его, толкнув в бок, и быстро ответил:

— В К.

— Туда билеты выдают только с разрешения начальства, — сказал носильщик, и прищуренные глаза его точно блеснули насмешкой. — Тэ-э-кс, — протянул он. — Неудача вам, значит, паничи. Да вам зачем, собственно, в К.?

Андрюша потупился, а Миша, собравшись с духом, краснея и смотря с вызовом на старика, ответил как можно развязнее:

— Родственники у нас там живут.

— Гм… тээкс… родственники. Идите-ка вы лучше, откуда пришли, вот что я вам скажу, — посоветовал старик. — Никого теперь из мирных жителей в К. нет. А детей и подавно никто не пустит. Да вы, видно, неспроста как будто…

Смущенные подозрениями старика и негодующие на то, что их обозвали детьми, мальчики поспешили прекратить разговор.

— Что же нам делать? Что нам делать, Миша? — тревожно спрашивал Андрюша.

— Глупости! — выпалил Миша, — зря болтает, сам ничего не знает! А если даже не пустят ехать, беда невелика. Подумаешь, не справимся без них, как же! Пешком пойдем, и всё тут.

Напрасны были старания мальчиков выехать со станции. Не удалось даже взобраться на крышу вагона, так как поезда шли только воинские, и не только взбираться на крышу, но и подходить к ним близко было неудобно.

Вечером усталые и разочарованные мальчики забрались в уголок платформы, легли на землю, положив под голову узел Андрюши, и немедленно заснули крепким сном.

Крики, топот, свистки локомотивов, грохот приходящих и отходящих поездов — ничто не мешало богатырскому сну измученных «воинов».

…Когда взошло солнце и луч его ласково коснулся головы спящих детей, Андрюша, наконец, проснулся, сел и в недоумении стал озираться. Сразу вспомнил он злоключения предыдущего дня, испугался, что они долго проспали, — быть может, пропустили удобный случай, — и поспешил разбудить Мишу.

Мальчики быстро вскочили и пошли на разведку.

В конце платформы толпился народ, и они направились туда.

— Что случилось? — спросил Миша у торговки яблоками, стоявшей тут же с корзиной.

— Ничего не случилось, панич, раненых ждем, вот и собрались. Сейчас, говорили, должен поезд подойти.

И действительно вскоре на платформе показалась какая-то группа чиновных и важных людей. Впереди шли сестры милосердия. А несколько минут спустя с грохотом подошел поезд.

— Раненые. — Много раненых! — Первых раненых везут, — проносилось в толпе, когда поезд подходил. Но не успел он остановиться, как на платформе водворилась глубокая тишина. Никто не двигался, только головы были вытянуты по направлению поезда да глаза направлены на двери вагонов, в которых стали появляться солдатские шинели. Всюду мелькали белые пятна перевязок.