Добролюбов - [99]
«Крутой поворот» к николаевским временам после недолгих либеральных заигрываний правительства с обществом был следствием обострения социальных противоречий, выражением панического страха, охватившего «верхи». Началась полоса новых репрессий, вызванных стремлением укрепить власть, подавить растущий протест. Положение передовой журналистики становилось все более трудным. Деятели «Современника» могли теперь ждать прямых преследований. Весной 1860 года И. И. Панаев встретился в театре с генералом Тимашевым, начальником штаба корпуса жандармов, который подозвал его к себе и дал «по старому знакомству» добрый совет: как можно скорее очистить журнал от «темных личностей», то есть от таких сотрудников, как Добролюбов и Чернышевский, и от «всей их шайки…»
В это тревожное время возникла мысль отправить Добролюбова за границу для речения. Друзья критика понимали, что это самый надежный способ уберечь его от начинавшихся преследований. «Откладывать поездки я не советую…» — писал Некрасов. К тому же здоровье Добролюбова в начале 1860 года в самом деле резко ухудшилось, у него появились явные признаки туберкулеза, начался сильный хронический бронхит. Бессонные ночи, непосильный труд да ли себя знать. «Всякого рода хлопоты и работы до того меня уходили, что я был сам не свой целую осень и зиму. Грудь болела, кашель душил меня полгода так, Что только стон стоял в комнате», — писал сам Добролюбов родным в одном из писем. Доктора тоже настаивали на поездке за границу, Николай Александрович долго колебался — его тревожили материальные соображения: такая поездка должна была стоить недешево. Трудно было ему и оторваться от журнала, от литературной работы. Как-то он сказал Панаевой:
— Если бы мне предложили дожить до глубокой старости, но с условием бросить журнал, я, не колеблясь, предпочел бы лучше прожить только до тридцати лет, но не бросать журнальную деятельность.
В конце концов друзья с великим трудом, «почти насильно», по выражению Чернышевского, заставили его отправиться в путешествие. Им казалось, что перемена обстановки, климата, новые впечатления, южноевропейские курорты и морские купанья рассеют больного, помогут ему отдохнуть и набраться сил. Некрасов уладил денежные дела. В середине мая 1860 года Добролюбов с тяжелым чувством выехал из Петербурга. Позднее он писал Василию Ивановичу: «В Нижний-Новгород написали бы самое короткое, — что я умираю и за границу за саваном поехал…»
Добролюбов приехал в Берлин, потом отправился в Дрезден, где советовался с врачами. По-видимому, здесь он узнал о только что происходивших «беспорядках» в Праге: о середине мая там начались студенческие волнения, носившие антиавстрийский характер. Мы можем судить об этих событиях по весьма беглой информации, проникавшей в русские газеты. «Санктпетербургские ведомости» 22 мая 1860 года сообщали о том, что 16–18 мая в Праге происходили демонстрации студентов, которые пели славянские песни и «провозглашали тосты за здоровье всех славян и присутствовавших моравцев». Полиция разгоняла толпу, производила аресты. Спустя пять дней (27 мая) та же газета писала, что в Праге продолжается «волнение в умах».
Находясь в Германии, Добролюбов, несомненно, знал гораздо больше об этих событиях, чем русские читатели. И характерно, что, забыв о своем здоровье, о плохом самочувствии, он счел необходимым немедленно отправиться из Дрездена в Прагу, откуда подуло «свежим ветром». Он приехал в чешскую столицу 28 мая и пробыл в ней до 1 или 2 июня.
Биографы Добролюбова только недавно обратили внимание на этот существенный эпизод из жизни революционера; подробности его остаются невыясненными. Известно только, что Добролюбов и позднее интересовался событиями в Праге, просил пересылать ему в Швейцарию пражские газеты. В письме от 4/16 июля 1860 года он упоминает о своих «пражских знакомых». Примечательны следующие строки из письма Н. Н. Обручева, путешествовавшего по Европе, который писал 14/26 июня 1860 года Добролюбову: «…в Праге, например, не тот ветер: там свежее и сам свежеешь».
Возвратившись в Германию, Добролюбов отправился в Лейпциг, где прожил несколько дней. Отсюда он писал Шемановскому: «До сих пор я как будто все в родной Руси. Можешь себе представить, что вчера первый день еще выдался мне такой, что я русского языка не слышал. А то куда ни оглянись — везде русские… В театре я раз сидел буквально окруженный русскими…»
Врачи посоветовали ему отправиться в Швейцарию — лечиться сывороткой и альпийским воздухом. Он поселился в живописной деревеньке Интерлакен, откуда совершал прогулки в горы, к белоснежной Юнгфрау, к стремительному Штаубаху, водопаду, который несется с надоблачной высоты по черным гранитным скалам. Здесь, в Интерлакене, его навестил Измаил Иванович Срезневский, путешествовавший с женой и дочерью.
Осенью Добролюбов переехал во Францию. Он жил в Париже в Латинском квартале вместе с Н. Обручевым, ездил в Руан, Ниццу, побывал на морских купаньях в Дьеппе. О том, как жилось ему во французской столице, Добролюбов сам рассказал в письме к одной из своих петербургских знакомых от 16/28 ноября 1860 года: «…В Париже пришлось мне найти милый провинциальный уголок, со всеми удобствами парижской жизни, но без ее шума и тщеславия. Мы живем с Обручевым в одном из скромнейших меблированных домов Латинского квартала на полном пансионе, и потому беспрестанно сходимся с семейством хозяина, состоящим из жены его, сына-студента и дочери 16 лет. У них множество родни и знакомых — всё люди весьма скромного состояния — комми, модистки, армейские офицеры, гувернантки, студенты и т. п. И какое бесцеремонное, доброе веселье разливается на всех; когда иной вечер все это общество соберется и примется петь, плясать, фокусничать, ни на кого не смотря, ничем не стесняясь, кто во что горазд!..»

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.