Добролюбов - [98]
— Выбирай: я или Добролюбов.
В свою очередь, Добролюбов, узнав о некоторых колебаниях Некрасова, заявил, что немедленно покинет «Современник», если статья не будет опубликована. Таким образом, Некрасову предстояло выбирать, и он уже без колебаний выбрал Добролюбова.
Перепуганный цензор Бекетов также хлопотал, чтобы статья не увидела света. Убеждая Добролюбова отказаться от статьи, он писал ему: «Критика такая, каких давно никто не читал, и напоминает Белинского. И пропустить ее в том виде, как она составлена, решительно нет никакой, никому возможности».
После многих цензурных мытарств, после трехкратной переработки статья «Когда же придет настоящий день?» появилась на страницах «Современника».
Мы знаем, что Тургенев неприязненно относился к Добролюбову. Конечно, он не мог не видеть его выдающегося дарования и, вероятно, смутно чувствовал его правоту; но заставить себя примириться с «выскочками», «семинаристами» он был не в состоянии. По точному ленинскому определению, ему «претил мужицкий демократизм Добролюбова и Чернышевского». Характерно, что ему становилось не по себе, когда на него устремлялся холодный и саркастический взгляд Добролюбова, он жаловался, что от такого взгляда стынет суп и на окнах появляются морозные узоры.
Тургенев не мог в это время оценить всей глубины статьи о «Накануне»; он не хотел видеть того, что Добролюбов был самого высокого мнения о его реалистическом мастерстве, что он был удовлетворен общественной актуальностью его романа. По словам Чернышевского, Тургеневу казалось, будто Добролюбов «третирует его как писателя без таланта, какой был бы надобен для разработки темы романа, и без ясного понимания вещей». И тем не менее Тургенев, безусловно, понимал, что Добролюбов как критик представляет собой незаурядное явление. Через месяц после его смерти Тургенев писал П. В. Анненкову (11 декабря 1861 г.): «Огорчила меня смерть Добролюбова, хотя он собирался меня съесть живым. Последняя его статья, как нарочно, очень умна, спокойна и дельна»[22]. А еще позже, когда полемический пыл остыл и острота политических расхождений несколько забылась, Тургенев в своих «Литературных и житейских воспоминаниях» писал: «Добролюбова… я… высоко ценил как человека и как талантливого писателя».
К этому надо добавить, что Тургенев в своем творчестве не избежал известного влияния добролюбовской проповеди, хотел он этого или не хотел. В следующем его романе, «Отцы и дети» (1862), содержавшем яркую картину общественной борьбы 60-х годов, несомненно, сказалось благотворное влияние Добролюбова и Чернышевского. Ведь именно они, критикуя излюбленный тургеневский тип «лишнего человека», призывали писателя обратиться к новому герою русской жизни — разночинцу-демократу. И, конечно, не случайно в «Отцах и детях», романе, создававшемся в обстановке нарастающего общественного подъема, нашли свое отражение многие мысли Добролюбова о характере этого нового героя, о неизбежности появления «русского Инсарова».
Тургеневу как художнику, несомненно, принесло много пользы общение с новыми деятелями русской литературы и причастность к той атмосфере гражданских чувств и стремлений, которая господствовала в редакции «Современника». Он сам, может быть, и не сознавал того, что было ясно лучшим из его друзей. Сохранилось любопытнее письмо Салтыкова-Щедрина (написанное много позднее), где о Тургеневе говорилось так: «Нет около него никого — оттого он и уснул. Нет никого, кто бы вызывал его на опоры и будил его мысль. В этом отношении разрыв с «Современником» и убил его. Последнее, что он написал, «Отцы и дети», были плодом общения его с «Современником». Там были озорники неприятные, но которые заставляли мыслить, негодовать, возвращаться и перерабатывать себя самого». Первым из этих «озорников» был, конечно, автор статьи о «Накануне».
Добролюбов, стоявший во главе освободительного движения своего времени, постоянно размышлял о перспективах будущей революции. Он настойчиво стремился подсказать своему читателю, где же, в каком направлении следует искать выход из «темного царства». Как критик, стоявший во главе передовой русской литературы, он заботился о сближении литературы с жизнью, о воспитании новых кадров демократических писателей.
Его влияние на писателей было многообразно и благотворно. И если литературные реакционеры и мракобесы, защитники «чистого искусства» ненавидели и боялись критика, то велика была любовь и уважение к нему со стороны тех, кто понимал его значение, кто прислушивался к его слову. Так, после появления в «Современнике» статьи «Благонамеренность и деятельность» А. Плещеев, которому была посвящена эта статья, писал Добролюбову: «Из всех журнальных отзывов я только вашим и дорожу. Как бы ни был строг ваш суд, я всегда готов за него вам сказать спасибо».
Осуждая и высмеивая одних, поддерживая и ободряя других, Добролюбов помогал отечественной литературе развиваться по пути народности и реализма.
XX. ПОЕЗДКА ЗА ГРАНИЦУ
