Добродетельная куртизанка - [35]

А Люссиль пригласил и с самоуверенным видом закружил в танце Генри Марчнайт.

— Когда вам в следующий раз захочется вызвать ревность Сигрейва, можете смело положиться на меня, — сообщил он с очаровательной улыбкой. — Давно не получал такого удовольствия.

— Не понимаю, о чем вы, сэр. — Стараясь сохранить беспристрастный вид, она все же не смогла подавить улыбки.

— Да будет вам! Поскольку мы с вами, мисс Келлавей, подружились, то не могу не сказать вам, что никогда не видел Сигрейва таким. Он слывет человеком, лишенным чувств. Но сегодня проявил их более чем достаточно. Поймите меня правильно — я хорошо отношусь к Сигрейву и, подобно многим его знакомым, огорчен переменой, произошедшей с ним на войне. До этого он был куда более общителен. Но я уверен, если кто и может его растормошить, так это только вы.

Уж не дразнит ли он ее? Вроде бы нет, тон совершенно серьезный. На миг Люссиль даже поверила лорду Генри — может же, в конце концов, Сигрейв простить ее, мелькнуло у нее в голове. Но это был лишь миг. Она поспешила напомнить себе, что Марчнайт ничего не знает про историю с маскарадом. А знай он, и сам проникся бы к Люссиль только презрением, не иначе. Тут они оказались рядом с Сигрейвом, танцующим с Луизой Элиот, которая, призывно улыбаясь, прижималась к своему партнеру гораздо теснее, чем того требовал вальс.

Глаза Люссиль потухли. Заметив это, Марчнайт проследил за ее взглядом.

— Какая утомительная пустышка, эта мисс Элиот! Не обращайте на нее внимания, мисс Келлавей! Думаю, не ошибусь, если скажу, что Сигрейв танцует с ней по долгу вежливости. Ну и, кроме того, — он лукаво улыбнулся, — чтобы возбудить вашу ревность.

— Вы заблуждаетесь, полагая, что лорда Сигрейва хоть сколько-нибудь интересует моя реакция, — сказала она устало. — Вы очень далеки от истины.

— Так это же можно проверить, нет ничего легче. Сделайте вид, что вы кокетничаете со мной, увидите, как он взовьется. Готов держать пари, что так и будет.

Как велико искушение! Но ведь, помимо Сигрейва, это огорчит Полли. И Люссиль с легкой улыбкой отрицательно покачала головой.

— Очень польщена, сэр, вашим предложением, но принять его не могу.

Лорд Генри не стал настаивать. Музыка смолкла, он галантно поцеловал Люссиль руку, усадил около оконной ниши, сказав напоследок: «Если передумаете, я к вашим услугам», заговорщически улыбнулся и ушел играть в карты.

Надо же было так случиться, что в нише беседовали мисс Диттон и мисс Элиот, которых примирила ненависть обеих к их общему врагу Люссиль Келлавей.

— Ей уж никак не меньше тридцати, — говорила мисс Диттон. — Ни воспитания, ни внешности, ни дома… Ее место в учительской. Флиртует почем зря с Генри Марчнайтом, которому, как известно, хороша любая женщина, кидающаяся ему на шею.

— Да уж, этой особе не помогли бы даже деньги, которых, у нее, впрочем, все равно нет, — подхватила мисс Элиот. — Сестра куртизанки! Кто это захочет иметь такую родственницу!

Ничего, не видя из-за застилавших глаза слез, Люссиль выскочила в коридор и юркнула в первую попавшуюся дверь. В тускло освещенной комнате, оказавшейся библиотекой, не было ни души. Она опустилась в кресло.

Как ни странно, злобные выпады мисс Диттон оставили ее совершенно равнодушной. Иное дело — слова мисс Элиот, говорившей чистую правду. И в самом деле, кому это захочется жениться на сестре женщины, близостью с которой может похвастаться едва ли не каждый! Уж во всяком случае, не мужчинам из благородных семей, которым положено блюсти честь имени и титула. Даже такой заурядный помещик, как Чарлз Фаррант, счел бы это аморальным. Не помышляя в прошлом о замужестве, Люссиль не считала свою сестру препятствием на этом пути, но сейчас все представлялось ей в ином свете.

Она подняла голову, вытерла слезы. Хватит мечтать о Сигрейве, надо благодарить судьбу, пославшую ей взамен замужества состояние, которое подсластит горькую пилюлю одиночества. Пройдет время — и, быть может, она забудет эти темные проницательные глаза и раскаты низкого голоса.

— Вы плохо себя чувствуете, мисс Келлавей?

К ней от двери направлялся лорд Сигрейв. Люссиль обдало жаром, затем холодом. Как странно, что чары блестящего Генри Марчнайта ее не трогают, а ничего не значащее слово, произнесенное Сигрейвом, приводит в полное замешательство. Она откашлялась.

— Да нет, милорд, благодарю вас. Все в порядке.

— Так почему же вы скрываетесь здесь? Толпы ваших обожателей сбились с ног, разыскивая вас.

Он взял стул, уселся напротив и пристально уставился на Люссиль.

— Что случилось, мисс Келлавей? — спросил он более мягким тоном. — И не вздумайте уверять меня, что все в порядке, я все равно не поверю.

Выложить бы ему все начистоту! Но нет, подобная откровенность может иметь весьма нежелательные последствия.

— Я, наверное, просто устала, милорд, — ответила она, поколебавшись. — Ведь я на балу впервые, привыкла жить спокойно. Вот мне и захотелось побыть немного одной.

Явно не веря ей, Сигрейв не отводил от Люссиль внимательного взгляда, но все же переменил тему:

— Эта комната нравится вам? Архитектура относится к числу ваших многочисленных интересов?