Добро пожаловать в Цирк - [15]

– Униформисты? – заинтересованная диковинным словом, задала я на сегодня, видимо, последний вопрос, хотя ещё много чего хотелось спросить.

Но директор в замешательстве замер на месте. Наверное, зря спросила…

– Ты вроде бы в цирках работала… и должна знать… – он посмотрел в моё лицо, которое было лишено понимания. – Не знаешь, – констатировал он и громко гаркнул: – Дрего!

Я вздрогнула, а Григорий Николаевич, тем временем, принялся пояснять:

– Униформисты, это те, без которых артисты не могут обойтись, это наш доблестный персонал, работники, обслуживающие манеж во время представления, занимающиеся установкой реквизита, снарядов и многого другого. Это наши главные помощники, Катя. Наши тени. Запомни это. Нет униформиста – нет цирка.

Всё это он говорил уже когда мы вышли из трейлера.

– Ясно, – кивнула я, заметив спешащую к нам фигуру.

– Это Дрего, он отведёт тебя в трейлер, – пояснил директор и повернулся к новоприбывшему: – Это Соловьёва Екатерина. Отведи её в трейлер к Сваровски, и предупреди ту, что к ней подселили соседку, – а затем вновь обратился ко мне: – До встречи после представления, а сейчас, пардон, но мне пора.

Сразу же после этого Григорий Николаевич умчался к цирку, а мой новый провожатый, который, как я поняла, и звонил мне, учтиво склонившись, представился:

– Моё почтение, Екатерина, я ваш шпрехшталмейстер, моё имя Дрего.

Наверное, что-то отразилось на моём лице, скорее всего, это было вновь полное отсутствие понимания, что за длинное и непонятное слово он произнёс.

– В миру – конферансье, – подсказал тот хмуро и двинулся вдоль ряда трейлеров, и от чего-то мне показалось, что он разозлился от моего незнания цирковых терминов. Странно, в остальных цирках на этом особо не запаривались, предпочитая дело делать, а не соблюдать всякие формальности. Само собой, в каждом из них был свой цирковой «язык», и с этим я смирилась. Другое дело приметы… как же меня в своё время ими достали!

Дрего, кстати, оказался высоким, худосочным мужчиной, который буквально поражал своим гордым станом и прямой вальяжной походкой. Взгляд его пустых голубых глаз был снисходительным, а узкие длинные усы, проводили чёткую параллель с образом Сальвадора Дали. Да, точно, вот кого напоминает этот человек. Одет как и любой конферансье, а именно: фрак, цилиндр, начищенные до блеска лаковые туфли и белоснежная сорочка. Было понятно, что он уже был при полном параде, а я как неудобное недоразумение посмела его отвлечь, да ещё и не смогла понять, что такое шпрех… стал… короче неважно…

То, что дружбы у нас с ним не получится, было видно невооружённым взглядом: надменный вид, недовольство в лице и быстрая походка, а учитывая его длинные тонкие ноги как у кузнечика, он развил просто фантастическую скорость, что мне пришлось буквально за ним бежать.

Наконец, мы остановились около одного из трейлеров, и Дрего выудил из кармана огромную связку ключей. Недолго покопавшись в ней, он отыскал нужный ключ и открыл дверь. Затем отцепил его от общей связки и протянул мне.

– Это теперь ваш трейлер, вы делите его с ещё одним артистом.

– Наверное, она не очень будет рада, что кто-то в отсутствие хозяйки сюда заселился, – предположила я, взяв ключ.

– Несомненно, вы правы, – не стал отрицать он, но развивать эту тему не торопился. – Начало представления ровно в двенадцать, потрудитесь не опоздать, – небрежно бросил он и, развернувшись на каблуках, поспешил в цирк.

Я фыркнула ему в след, и скривилась. Настоящий сноб, этот Дрего.

– Не опоздаю, не надейся, – прошипела я, и развернулась к приветливо открытой двери, но уже во второй раз за сегодня притормозила, вглядываясь в темноту трейлера.

Уверенность, которая вспорхнула во мне своими крылышками после разговора с директором, снова забилась в кокон, а на смену ей вылезли неуверенность и чувство неизбежного провала. Спустя секунду я уже была готова привычно дать дёру и наплевать на всё, но обругав себя за трусость, решительно преодолела три металлические ступеньки, и оказалась в кромешной тьме помещения.

Начав шарить руками в поисках выключателя, но так и не наткнувшись на него, сделала пару нерешительных шагов, предположив, что где-то должен быть стол с лампой или хотя бы торшер. Споткнувшись обо что-то, выругалась, почувствовав, что это что-то было мягким и выскользнуло из-под моих ног с характерным злобным мяуканьем. Тут внезапно потеряла равновесие и растянулась на полу, ударившись головой об острый угол, что в глазах заискрились звёздочки, а зверь, на которого имела неосторожность наступить, злобно шипел на меня откуда-то сверху.

– Чёрт возьми, ещё бешеных кошек мне не хватало! – опять выругалась я и в лежачем положении принялась ощупывать пространство. Ухватившись за острый угол, об который ударилась, сообразила, что это стол и, приподнявшись, принялась ощупывать его на предмет лампы. Моя рука дотронулась до чего-то холодного, гладкого и приятного. Затем, наконец, наткнулась на некий абажур.

– О, лампа! – обрадовалась, и щёлкнула выключателем.

Яркий свет ослепил меня на секунду, но как только я приоткрыла глаза, то шарахнулась от стола как ошпаренная. Тем гладким и приятным что я нащупала секунду назад, оказался клубок двух сплетённых между собой змей! Я врезалась спиной в шкаф, из которого на меня посыпались книги, и кот, который как раз спрятался там от меня. Он спрыгнул на стол, но не удержавшись на скользкой поверхности, проехался по ней с душераздирающим воплем, сгрёб лампу и плюхнулся вместе с ней на пол. Я замерла на пару секунд, с ужасом вглядываясь в помещение, которое теперь было тускло освещённым, поскольку лампочка находилась под столом.