Добро пожаловать на дно - [2]

Ну что за язык у Данилы? Стегает и стегает без причины человека. Какой Козлодуев, о чем он болтает? Семья, не обращая на нас внимания, стала выгружаться. Мы отошли метров на пятьдесят и прилегли на взгорке. Когда была установлена палатка и задымил костерок, к нам подошел Рэм. Он задумчиво теребил свою бороду.

— Малец! Так, когда, говоришь, проплыл здесь тот мужик?

Даниле бы сообразить, что вопрос ему задали с подвохом, что если он сейчас ответит положительно о неведомом ему мужике, то тем самым подтвердит, что он не отказывается от давешнего заявления.

— А он тут тоже останавливался! — ушел от прямого ответа мой дружок. Рэм озадаченно смотрел на Данилу.

— Зачем?

— Здесь Наташка — «звезда Севера» иногда загорает, наша красавица. Она конкурс красоты в области выиграла! Вот он из-за нее и остался.

— А как же его толстуха Ольга? Он же с Ольгой был!

Ревность Рэма-Ефрема воссоздавала картину проезда обольстителя Козлодуева. Оказывается, он путешествовал со своим самоваром. Данила бессовестно воспользовался подсказкой.

— Это та, с которой он приплыл?

— Да!

Далее в выборе поворотов сюжета мой дружок был свободен. Правдивыми глазами он смотрел на собеседника.

— А что Ольга? Что она, княгиня, ваша Ольга? Когда толстуха Ольга принесла из города сосиски, красавица Наташка и Козлодуев плескались в воде. Наташка у нас любит визжать, от ее визга уши закладывает, а у козы молоко пропадает или жиже становится. Коза Машка всегда от Наташки подальше уходит. А Ольга, с которой он приплыл, наоборот, нашла общий язык с Машкой.

— Какой язык? С какой Машкой? Ты что городишь?

— Она ей морковку дала.

Данила на мгновение замолчал, не зная, в какую сторону завернуть повествование. Рэм его подстегнул:

— Из тебя надо каждое слово клещами вытягивать? То разговорчивый, как бабка у подъезда, то молчишь как сыч. Что дальше-то было?

— А ничего не было. Ольга, что приплыла на байдарке, обиделась и стала вещи собирать! И ушла.

— Из-за чего ушла? — не понял Рэм-Ефрем. В плескании в воде он не видел никакого криминала.

— Из-за того, что они плескались! — повторил Данила.

— Из-за этого не уходят!

Данила многозначительно улыбнулся.

— Еще как уходят. А ваш Козлодуев на следующее утро только уплыл!.. Один! — побыстрее закруглился с рассказом мой дружок.

— Его почерк! Узнаю! — удовлетворенно заявил Рэм и неожиданно крикнул жене: — Дорогая, ты слышишь, твой Козлодуев и Ольгу бросил!

Блондинка в это время недовольно покусывала губы.

— Бросил, и бросил, давно пора было.

— Не радуйся, не ради тебя бросил, — ядовито заявил Рэм-Ефрем и поспешил обрадовать женушку: — У нас стоянка здесь будет два дня, дорогая!

Данила потянул меня подальше от ревнивой семейки.

— Жалко! Придется новое место выпаса для козы искать. Этот Рэм-Ефрем теперь тут на недельку, не меньше, застрянет.

— Что ему тут делать?

— Как что? — рассмеялся Данила. — Спасаться от Козлодуева. А то, не дай бог, встретятся в излучине «Неверной любви»…

Мне стало жалко Рэма-Ефрема. Со всех сторон на несчастного катят бочку. Я вступился за него.

— А может быть, Рэм тоже хочет на Наташку красавицу взглянуть? Вот на два дня и остановился…

Но ошибся мой дружок в отношении Рэма, и я не угадал. На следующее утро травянистый ковер берега был девственно чист. Женская воля оказалась сильнее мужской. Две байдарки устремились к излучине «Неразделенной любви». И упоминать бы об этом Рэме-Ефреме не стоило, если бы не пришлось по жизни столкнуться с ним еще один раз, при довольно-таки странных обстоятельствах. Но обо всем по порядку.

Глава II Крем-сметана

Сегодня я решил проведать своего дружка Данилу. Как всегда, он пасет козу на дальнем конце озера, у Змеиного гнезда. Только теперь коза не одна, а с приплодом, рядом с нею бегает козленок Кешка. Шел к нему я с биноклем.

— Зачем тебе бинокль? — полюбопытствовала утром бабушка. Я заявил, что беру его для Данилы, чтобы он не носился за беспокойной скотиной, а издали наблюдал за нею. — Молодец, — похвалила она меня, — твой дружок, наверно, заглядывается уже на девушек, а тут приходится с хворостиной бегать…

— Ага! — поддакнул я. — Настя козлопасом его задразнила! Никакого понятия!

— Я поговорю с нею!

— Не надо!

Как любой старый человек, бабушка продолжала рассуждать вслух:

— А с биноклем ты хорошо придумал, пусть Данила издалека наблюдает за козой и делает вид, что она не его, раз стесняется. Хотя не пойму, чего стесняться, коза — животное благородное. Ее и Ной взял в свой ковчег, и у Колумба она была на корабле. Вот если бы он свиней пас, тогда другое дело. Ты ему скажи…

Невежливо перебивать старших, но иногда приходится. Не остановишь сразу, выслушаешь нравоучительную лекцию.

— Ладно, ладно, передам, особенно насчет Колумба. Может быть, Данила тоже свою Америку откроет.

Бабушка не оценила мою шутку или сделала вид, что не слышит.

— Подожди! Зеркальце еще возьми.

— Зачем?

— С зеркальцем твой дружок вообще может отвернуться от козы и незаметно подглядывать за спину. И никто тогда не скажет, что это его животное.

Кое-как я отделался от бабушки, но не от зеркальца. Дед, стоя в стороне, посмеивался и крутил пожелтелый от табака ус.