До завтра, товарищи - [77]

Эрмелинде хотелось знать, почему Аника так любит Розу. Аника в конце концов объяснила:

— Как почему? Она ведь называет меня моей красавицей!

Роза рассеянно смотрела на дорогу. Если бы Важ снова подумал об этой стороне ее жизни и о воспоминании, которое, как он сам постоянно ощущал, не отпускает ее.

5

Сидя на скамейке в садике напротив церкви, Рамуш и Паулу ждут Важа. Обычный солнечный день, дует легкий теплый ветерок, на других скамейках наслаждаются погодой люди.

— Красивые витражи в этой церкви! — сказал своему коллеге молодой священник, сидевший на соседней скамейке.

— Мне больше нравится готика, — ответил тот.

— Эти типы разглагольствуют о произведениях искусства, — тихо сказал Паулу.

Рамуш рассмеялся.

— Эх, старик, не знаю, на что ты потратил жизнь. Посмотри на ту скамейку, и ты увидишь произведения искусства.

Паулу взглянул на указанную скамейку и увидел трех смеющихся девушек. Вот они, витражи и готический стиль. Паулу покраснел до ушей из-за своей несообразительности, а также из-за бесстыдства молодых людей в сутанах.

Вскоре появился Важ. Все трое пересекли поселок и вышли на дорогу. Рамуш сообщил, что Важ кооптирован в Центральный Комитет. Взволнованный Важ только спросил:

— Меня переводят из этого сектора?

— Пока нет, — ответил Рамуш и сообщил, что на следующий день назначена встреча с товарищем из секретариата ЦК.

Они обменялись мнениями о последних приготовлениях к забастовке и договорились встретиться все трое с Антониу 18 мая. В час дня. Место встречи выбрали так, чтобы оно было поближе ко всем ключевым пунктам района и притом не возникло проблем с транспортом. К этому времени Важ, Антониу и Паулу встретятся с работниками контролируемых секторов, узнают у тех, как развертывается забастовка, и тогда можно координировать действия во всем районе.

Паулу отделился от друзей. Немного погодя Рамуш сказал, что ему надо купить табаку, и попросил Важа сходить вместе с ним. Они сделали большой крюк, и Важ спросил себя, зачем они так долго ходят, табак ведь можно купить неподалеку, перейдя улицу и выйдя на другую, — там была лавка, где наверняка торгуют табаком.

Рамуш вошел в небольшую таверну, где никого не было, хлопнул в ладоши. Через несколько секунд появилась молодка с черными курчавыми волосами и живыми шальными глазами. Важ заметил — она застенчиво улыбнулась Рамушу, после чего оба отошли за прилавок, тихонько переговариваясь. Такие отношения между покупателем и продавцом были, по крайней мере, странными. Женщина засмеялась, и Рамуш взял ее за руку. Только после этого он попросил табаку.

Выйдя из таверны, вернулись той же дорогой, и Важ спросил Рамуша, поедет ли тот на поезде.

Рамуш хитро взглянул на него.

— Сегодня я остаюсь здесь!

Дальше шли молча.

— Друг, — произнес наконец Важ спокойно и серьезно. — Не знаю, может, я и не прав, останавливаясь на этом вопросе, если так, останови меня. У тебя есть надежная явка в этих краях? Или ты намереваешься провести ночь где придется?

Рамуш с раздражением повернулся к товарищу.

— Я считаю, что моя личная жизнь тебя не касается.

— Да, разумеется, мне безразлично, с кем ты спишь, — спокойно ответил Важ. — Но от каждого из нас каким-то образом зависит безопасность и работа остальных. Партия вынесла много бед из-за того, что долго не прислушивалась к мнениям рядовых своих членов и рассматривала руководство как орган, покрывающий все ошибки.

— Взял на себя роль покровителя? — взорвался Рамуш. — Или говоришь так, раз восемь дней являешься членом ЦК?

Несколько минут молчали. Затем Важ так же спокойно сказал:

— Послушай, в партии нет сеньоров и чернорабочих. У члена Центрального Комитета или члена первичной организации, у всех без исключения одинаковый долг защищать безопасность партии и партийцев. Все одинаково должны подчиняться партийной дисциплине. Повторяю, все без исключения.

Сделав над собой небольшое усилие, чтобы успокоиться, Рамуш сказал:

— Дело не в этом. Дело в том, что ты дал мне понять — я не забочусь о своей безопасности.

— Я тебе не опекун, — после паузы произнес Важ, — и не забываю: ты занимаешь более высокую должность, чем я. Однако хочу откровенно сказать: завтра я сообщу об этом случае, ибо бдительность — долг каждого. Наша жизнь принадлежит не только нам. Все, что не вредит делу партии, нам позволено. А то, что вредно для партии, не разрешено.

— Хорошо, хорошо, — раздраженно согласился Рамуш. — Ближе к делу. — И он перешел к проблемам, которые предстояло еще решить.

6

Когда на следующий день Рамуш пришел на встречу с товарищ из секретариата, тот вел беседу с Важем.

Важ поинтересовался, где Рамуш провел ночь.

Рамуш признался, что хозяйка лавки, где он покупал табак, три ночи принимала его у себя. Что касается мужа, то легионер уже устроил жене несколько сцен. Однако Рамуша не видел, пусть товарищи не беспокоятся.

— Скажи откровенно, ты бы скрыл это, если Важ не поднял бы вопрос?

— Возможно, — согласился Рамуш. — Нет никакого смысла говорить о личном. Кроме того, ты знаешь мою ситуацию — я абсолютно свободен.

— Мы знаем твою ситуацию. Мы знаем, что твоя жена не захотела уйти с тобой а подполье, а с подругой, с которой ты сейчас живешь на квартире, у тебя лишь деловые отношения. Но это не повод для любовных похождений, которые рано или поздно плохо кончаются.