До завтра, товарищи - [107]

— Сокровище мое, как бы тебе не пришлось об этом пожалеть!

Они выдвинули еще один ящик и высыпали его содержимое на пол, но потом вдруг закрыли портфель, в который складывали отобранные вещи, и, не говоря ни слова, вышли из дома. Поравнявшись с собравшейся толпой, они замедлили шаги, с вызовом глядя на людей, потом сели в машину. Взревел мотор, автомобиль рванулся с места, взвизгнули шины на крутом вираже, и машина скрылась за углом.

Лизета стояла у порога и смотрела им вслед. Потом оглядела толпу и увидела Энрикиша, который, стараясь не выделяться, неприметно стоял за группой женщин. Лизета подумала, что он, наверное, пришел сюда, чтобы встретиться с Сезариу и со вторым товарищем, которого тоже забрали в ПИДЕ. Она предполагала, что Энрикиш может явиться сюда в любой момент, и очень боялась, что он войдет в дом как раз в тот момент, когда здесь полицейские. Теперь же, видя, что он невредим, она на мгновение почувствовала радость, которая, однако, быстро уступила место заботе за судьбу Сезариу.

— Ух! — выдохнула она и, поправляя на ходу прическу, спустилась по ступенькам к собравшемуся народу.

Ее белокурые волосы, перехваченные сзади ленточкой, и челка на лбу заставили всех вспомнить, что она всего-навсего подросток. А в доме подруга Сезариу в мягком свете опускавшихся сумерек смотрела, застыв на месте, на развороченную постель, на вспоротый матрац, на выдвинутые ящики стола и шкафа, на валявшуюся на полу одежду и опрокинутые стулья, на весь этот разгром, означавший, что пришла беда.

7

Тем же вечером о случившемся рассказали Маркишу. Плотник заставил повторить всю историю два или три раза, а потом пошел к свекру Сезариу. Там у всех было гнетущее настроение, и Маркишу показалось, что с ним разговаривали гораздо более сухо, чем обычно. Ему подтвердили, что Сезариу действительно арестован, а вместе с ним — нет, не Важ, а какой-то новый товарищ, впервые здесь появившийся. Полиция нагрянула сразу же после того, как он появился у Сезариу.

Маркиш вернулся домой в страшном смятении. «Что теперь подумают товарищи? — спрашивал он себя. — Ведь я был одним из немногих, кто знал о встречах в доме Сезариу, что туда приходили представители руководства. Потом меня наказали, вывели из комитета, и сразу же этот провал. Что подумают?»

Этой ночью он почти не спал. Не из страха тоже быть арестованным, это ему даже в голову не приходило. Он не знал, что делать, лишь сознание своей непричастности к провалу немного успокаивало его. «Может быть, не стоит терзаться? Нет, нет, — отвечал он сам себе. — Мало, что твоя совесть чиста. Надо еще, чтобы с тобой обошлись по справедливости. Если тебе не доверяют, что толку от того, что твоя совесть чиста?»

Он пытался успокоиться. «Ведь товарищи знают, что я был под арестом, но никого не выдал. Я многое знал, но никого не выдал. Кроме меня, о встречах у Сезариу знали и Афонсу, и Витор… Да, действительно, и Витор знал», И вдруг Маркиш задумался, вспомнив, что говорил о нем Важ. Вспомнил также, что Витор, как стало известно, снова появился в городе, но ни с кем не встречался. А если… «Нет, я не должен так думать. Это означало бы пытаться оправдаться за счет товарища».

И снова навязчивые мысли: «Пока я ходил к Сезариу, все было в порядке. Но вот меня наказывают, выводят из комитета, и сразу же появляется ПИДЕ. А обо мне существует определенное мнение, против меня — Важ, обо мне уже доложено в ЦК — что там подумают? Что они все подумают?» И он, чувствуя себя все более неправым, стал вспоминать свою работу в партии, своз отношение к ней, к Витору, свои разговоры с Энрикишем и с членами комиссии, вспомнил, как уничтожил листовки, вместо того чтобы распространить их. «Что же теперь они станут думать после всего этого? Подумают, что я предал?»

Уже светало, а Маркиш все ворочался с боку на бок, тщетно пытаясь уснуть.

8

Спустя два дня Маркиш по дороге на работу неожиданно встретил Витора.

— Похоже, что я вернулся в недобрые времена, — сказал тот, с улыбкой протягивая Маркишу руку и внимательно глядя ему в лицо.

Маркиш молча пожал протянутую руку.

— Когда мы можем поговорить? — спросил Витор. — Это правда, что Сезариу арестован?

— Похоже, что да, — хмуро ответил Маркиш. — Не время сейчас встречаться.

Витор, казалось, был удивлен недружелюбным видом товарища.

— Будешь? — спросил он, вытаскивая пачку сигарет. Маркиш отрицательно покачал головой. Тогда Витор закурил. — А я вот думаю, как раз сейчас, когда арестован Сезариу и организация переживает трудный момент, наша ответственность, как членов районного комитета, еще более возрастает.

Маркиш прервал его:

— Отстаешь от жизни. Я уже не член комитета, да и ты тоже.

— Ты уже не член комитета! — воскликнул Витор, казалось, не замечая слов Маркиша о самом себе.

— Нет, и не хочу больше об этом говорить.

— Да будет тебе, — только и сказал Витор, подавляя раздражение. Он молча продолжал курить, искоса посматривая на Маркиша, а потом вдруг спокойным голосом сказал: — Нам нужно быть осторожными и обо всем договориться. Сезариу арестован. Кто может поручиться, что нас тоже не возьмут?

— Нас? — спросил Маркиш. Впервые за все время после ареста Сезариу он подумал, что сам может попасть в руки ПИДЕ. — Будь спокоен, нас не тронут.