До встречи на небесах - [8]

Шрифт
Интервал

Конечно, в разной степени, но давление партии ощущали не только работники искусств (например, моего отца за тридцать лет работы на заводе так и не повысили в должности, потому что он не вступил в партию, а мне в райкоме отказали в поездке во Францию, несмотря на приглашение от художника Стацинского), но с другой стороны каждый в том же райкоме мог найти поддержку (сейчас и пожаловаться некому, сейчас у людей чувство потерянности, ненужности; люди лишены возможности высказаться, защититься).

Кстати, на местном уровне парторги мало чем отличались от простых работяг; это только крупные чиновники, развращенные властью, погрязли в привилегиях, но в сравнении с тем, что имеют теперешние вожди, все эти привилегии кажутся пустяками, и рядом с дворцами новых властей дачи партийцев выглядят сараями; теперешние «слуги народа» живут в сотни (если не в тысячи) раз лучше самого народа. Ко всему, при коммунистах был жесткий партконтроль и начальники его побаивались. Теперь же власть полностью бесконтрольна. Ну и главное — кто бы из коммунистов ни стоял у власти, он все-таки думал о стране, теперешние власти думают только о своем кармане. Только о нем, и еще как!

Бесспорно, кое-что надо было перестраивать — никто не хочет жить в унизительной системе запретов, стоять в очередях за элементарными вещами, прорываться на закрытые просмотры фильмов и так далее. Только перестраивать, а не крушить посредством преступного «Беловежского заговора» по рецептам заокеанских «спецов» — ломать-то не строить (мы хотели, чтобы система стала более человечной, а диссиденты стремились разрушить весь Союз. «Прораб перестройки» А. Яковлев так и сказал: «Я всю жизнь мечтал развалить страну»). Каждому нормальному человеку ясно — реформы надо было проводить мягко, под контролем государства, с ужесточением ответственности за тайные сделки, взятки и прочие преступления. А самозванцы ельцинисты сразу разрушили плотину, и началось наводнение; кто-то выплыл, кто-то утонул, кто-то еще барахтается. Они руководствовались только одним — ненавистью к России, такой же осатанелой, какая была у Ленина с Троцким и их сионистской банды (чего стоит один только план «превратить мировую войну в гражданскую», натравить красных на белых, и заявление Ленина «Россия сгорит, ну и черт с ней»? А их разрушение храмов и уничтожение православия? А расстрел Троцким казачества целыми семьями, и женщин, и детей?! А подавление Тухачевским восстания тамбовских крестьян?! Не случайно Черчилль сказал: «Революцию в России делали подонки»).

И так же, как большевики, ельцинисты первым делом обогатились — открыли за рубежом личные счета, куда перекачали наворованные деньги, купили там виллы, яхты (между тем, мрачный тиран Сталин прежде всего думал о целостности и могуществе страны — это нельзя не признать. И как бы «демократы» не обливали грязью сталинскую эпоху, потрясающие успехи того времени не зачеркнуть). Собственно, говорить о «демократах» противно — достаточно посмотреть на них и станет ясно, кто они есть — у них все написано на физиономиях; они пропитаны злобой к России, и понятно, в своем мстительном угаре не остановятся ни перед чем. Совершенно очевидно, «демократы» — пятая колонна в нашей стране, попросту внутренние враги, которых сами американцы называют «агентами демократических перемен» и снабжают их деньгами (по данным американского политолога Манфола только СПС получила пятьдесят восемь миллионов долларов).

И понятно, все «демократы» готовы в любой момент дунуть на запад; не зря многие имеют второе израильское гражданство (в том числе ельцинисты члены правительства — их фамилии можно перечислять только с брезгливостью) и хвастливо заявляют, что «билеты уже в кармане» (Шохин), и своих отпрысков они давно отправили за границу (со смехотворными объяснениями Матвиенко и Явлинского) и, наверняка, их отпрыски не вернутся в Россию, ведь патриотами бывают только те, кто вместе со страной переживает все ее беды, а власть, дети которой живут за границей, не будет и заботиться об «этой» стране. Не будет, как пить дать, не будет. Факт остается фактом, «демократы» долго и планомерно разрушали Россию, и теперь, когда они добились своего, когда победили, так и хочется их спросить — теперь вы, негодяи, довольны результатом своей деятельности? И вспоминается Достоевский — «Проблема России в том, что русские либералы — не русские».

При социализме было много нелепостей: спецмагазины «Березки», для поездки за границу требовались подписи «треугольника», не разрешалось издавать больше одной книги в год и печатать рукопись более восьми экземпляров, работать по совместительству, строить утепленные дачи, менять автомашину раньше пятилетнего срока, два раза в год выезжать за границу, встречаться с иностранцами, и был закон о «тунеядстве», по которому преследовали художников и писателей, не членов творческих Союзов (меня не раз таскали в милицию и выдавали «приписки» о выезде из Москвы), и масса других примеров идиотизма властей, но при всем при том была крепкая социальная защита, надежность, а «застойные» годы оказались самыми благополучными в истории нашего Отечества. Не было никаких потрясений и национальной вражды, люди бесплатно получали квартиры; и образование, и поликлиники, и больницы были бесплатными (сейчас, когда нас прищучили болезни, когда лекарства стоят баснословные суммы, мы в полной мере оценили прежнее здравохранение).


Еще от автора Леонид Анатольевич Сергеев
Альма

Повесть «Альма» написана на основе реальных событий. Спасенная писателем собака всегда оставалась его преданным, искренним другом. В 2010 году за повесть «Альма» Леонид Анатольевич Сергеев был удостоен Международной литературной премии им. СВ. Михалкова. Для младшего и среднего школьного возраста.


Когда я был мальчишкой

Сборник рассказов Леонида Сергеева для детей дошкольного и младшего школьного возраста.


Челкаш

Челкаш персонаж не выдуманный. Вместе с этой удивительной собакой автор книги совершил увлекательное «кругосветное» путешествие, полное как опасных, так и забавных моментов. В книгу вошли также ранее не публиковавшиеся рассказы о животных.


Железный Дым

Леонид Сергеев известный писатель и художник, автор книг для детей: «Солнечная сторона улицы», «Утренние трамваи», «Мой бегемот», «Белый и черный», «До свиданья, Аметьево!» и других. Некоторые книги переведены на английский и польский языки.Лауреат премий им, С. Есенина и им. А.Н. Толстого, победитель Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.


Зоопарк в моей квартире

«Зоопарк в моей квартире» — это сборник невыдуманных рассказов о животных, написанных с огромной любовью к тем, «кого мы приручили». Редко кому из авторов удаётся настолько проникновенно и в то же время легко писать о «братьях наших меньших». Рассказы Леонида Сергеева по праву входят в число лучших произведений детской литературы.


Солнечная сторона улицы

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Заколдованная

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.


Летние сумерки

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.


Самая счастливая, или Дом на небе

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.


Мои собаки

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.В книге сохранена авторская пунктуация.