До свидания, мальчики! - [48]

– Маленький шахец, – сказал он и взял двумя пальцами коня.

Кто-то заметил:

– От шаха еще никто не умирал.

– Правильно. От шаха не умирают. А кто говорит, что умирают?

Глаза моего будущего партнера были уставлены в одну точку. Я сразу понял: дальше одного-двух ходов он не видит. Его противник, прежде чем отодвинуть короля, неторопливо очистил от песка руки.

– Еще один шахец… И еще один. – Темп игры стал быстрее. Черные давно матовались, если бы не столько бессмысленных шахов.

Неподалеку какая-то мама ворковала:

– Кто будет кушать кашку? Леночка будет кушать кашку. Никому не дадим кашки.

– Вот так с детства калечат ребенка, – громко сказал Сашка, явно для того, чтобы привлечь к нам внимание. При этом он пристально смотрел на моего потенциального противника.

– Вернулись? Где же ваш приятель? – сказал тот. – А, маэстро, – сказал он мне, догадываясь, что Сашкин приятель – это я. – Сыграем, сыграем.

– Он пришел посмотреть вашу игру. Сам он играть не хочет, – сказал Сашка.

– Испугался?

– Чего пугаться? Просто через месяц у меня ответственное соревнование. Пляжные партии расхолаживают, – сказал я.

Знатоки почтительно помалкивали: первая категория, которую присвоил мне Сашка, действовала на них магически. На самом деле у меня была вторая категория. Но в конце концов это не имело большого значения.

– Я же предупреждал, обычно перед соревнованиями он на пляже не играет, – сказал Сашка.

– Чепуха. Назначим вознаграждение за выигранную партию. Для интереса. Ну, хотите, пятнадцать рублей за партию? – Он захохотал, уверенный, что я испугаюсь. От названной им цифры у меня кровь бросилась в голову. Я еле удержался, чтобы не сказать «да». Вместо этого я сказал:

– Что вы! У меня таких денег нет, – тем самым скромно намекая, что вовсе не уверен в исходе поединка.

– Хотите десять рублей?

Сашка был прав. Просто неинтересно, что облюбованная им жертва так легко лезла на крючок. Почти всегда нам самим приходилось предлагать денежный приз, и я обычно играл по пять рублей за партию.

– Что? Опять испугались? – Мой будущий противник снова захохотал.

– Иметь первую категорию и так жаться, – сказал Сашка. – Тебя же люди просят сыграть. Они же подумают, что я просто сбрехал. Я иду с тобой в долю и даю тебе пять рублей.

Я стоял как бы раздумывая и все еще не решаясь. Кто-то из знатоков сказал:

– Видали мы таких мастеров.

Как всегда в подобных случаях, нашлись защитники:

– Он же объяснил, что у него скоро соревнования.

Мужчина с животом тем временем добивал своего противника. Он как будто потерял ко мне интерес. А может быть, в нем проснулось благоразумие и он уже жалел о сделанном предложении? Сашка все это сообразил раньше меня.

– Вы что-нибудь слышали о спортивной форме? Не слышали? Так вот, настоящий шахматист всегда должен держать себя в хорошей спортивной форме. Володя, я тебя прошу, докажи этим специалистам, какой ты шахматист. От одной-двух партий ты форму не потеряешь.

– Хорошо, сыграем, – сказал я.

Мне освободили место. Противник мужчины с животом тут же сдался. Мы разыграли, кому какими играть. Мне достались белые. Расставлять фигуры услужливо помогали знатоки: они жаждали крови. Тем более что при любом исходе никто из них ничем не рисковал. Мой противник держался очень уверенно, возвышаясь над доской как монумент.

– Начнем? Десять рублей у вас есть? – спросил он.

Я достал из кармана две пятерки и протянул их Сашке.

– Имей в виду, в случае проигрыша – ты мне отдашь пятерку.

– Что за вопрос! У вас, конечно, десять рублей есть?

Мой партнер засмеялся. Когда он смеялся, живот его ходил ходуном. Он достал у себя за спиной брюки и вынул из них бумажник. Денежные расчеты перешли полностью в ведение Сашки. Моей обязанностью было играть. Я сделал ход: е2 – е4. Мой противник ответил е7 – е5 и стал доставать деньги. Исход партии меня не беспокоил. Трудность таких партий заключалась в другом: надо было играть так, чтобы у противника и зрителей все время вызывать иллюзию его близкой победы. После третьего хода мой конь на f3 был связан белопольным слоном. Возникла возможность классической ловушки. Я рокировался. Мой противник сыграл конь f6, угрожая моей центральной пешке. Я сделал выжидательный ход: аЗ – и вызвал оживление среди знатоков. Кто-то из них сказал: «Пешечка улыбнулась», – после чего доверие ко мне было несколько подорвано. Партнер задумался. Его настораживала легкость, с которой я отдавал пешку. Сразу было видно: человек ничего не привык брать в жизни легко. Наконец он сказал, подбадривая самого себя:

– Дают – бери…

Кто-то из знатоков его поддержал:

– Пешки – не орешки.

После этого противник, не колеблясь, взял конем мою пешку. Я пошел конем на с3. На этот раз мужчина с животом долго не раздумывал: он наверняка слышал, что сдвоенная пешка ведет к ослаблению позиции, и взял конем моего коня.

Теперь он был в моих руках. Я был уверен, что если он сам не увидит хода центральной пешкой, который вел к мнимому выигрышу коня, то этот ход подскажут знатоки. Кое-кто из них уже злорадно на меня поглядывал. Я взял пешкой черного коня. Казалось, мой противник только этого ждал и немедленно двинул вперед королевскую пешку. Все напряженно ждали моего ответного хода. Как только я взялся за коня, один из знатоков сказал: