До поворота (Кровавый Крым) - [110]
— Я убью его, — автоматически вернувшись к письменному столу, Слава попытался выдвинуть ящик. — дядя Ваня, дядя Ваня… — невольно тряслись губы, горячая слеза потекла по щеке вниз и попала на закушенную губу. Слава замер.
Резко и колюче звонил телефон. Оставив стол в покое, Слава снял трубку, но из темного нутра трубки тоскливо тянул свое занудное «У» гудок. Возле ножки серванта валялась скомканная серая бумажка, создавая некий дисоннанс с привычной чистотой и упорядоченностью всей квартиры. Подобрав записку, Слава неловко скомкал в руке и хотел выбросить, но увидев какие-то цифры, развернул: «Светлана Петровна, от Олега». Ряд неразборчивых цифр — неровный почерк Макса. Нужное приятное контральто отозвалось только с третьей попытки:
— Да-а?
— И-извините, меня просил позвонить Макс, он оставил ваш телефон и все… Я не знаю… — растеренно залепетал Слава.
— Зарайский? — томное контральто казалось близким и знакомым, словно парное молоко.
— Я.
— Вы зачислены в штат с первого числа этого месяца…
— Простите, че-го? — не понял Слава.
— Явитесь с паспортом в 214 комнату…
— Простите, а это где?
— Что где? — контральто обиженно вздрогнуло.
— К-комната 214.
— На втором этаже, на лево…
— Спасибо.
— Пожалуйста… — вместо теплого контральто снова завыли прерывистые гудки.
Слегка опешив, Слава осторожно положил трубку на рычаг, так и остался стоять рядом. Через час телефон неожиданно снова сам зазвонил, выбив его из сонного оцепенения.
— Зарайский? — теплое молоко растапливало осколочки в занемевшем от неподвижности теле, — Зарайский, почему не явились?
— К-куда? — плохо еще слушаясь, язык прилипал к гортани.
— В офис.
— Простите, а где это?
— Что это «где»? — контральто наигранно «подзакипало». — Молодой человек…
— П-простите, но я не знаю адреса.
— Улица Шверника дом 1, на вахте предьявите паспорт, второй этаж налево — отдел кадров, комната 214. Там вам все скажут. Еще чего вы не знаете?
— Хорошо, спасибо, извините, я приду… — но трубка снова обидно гудела. Пришлось одеваться и идти на улицу. А зачем? Идти почему-то вовсе не хотелось, даже из любопытства.
Навстречу из-за запыленных стеклянных дверей подьезда странного, похожего на раскрытую книгу здания, вышли три знакомых человека: «Михаил? Это Борис. Третий, кто третий?» Уже пройдя вахтеров — крутых парней в стилизованной под десантную форме, Слава вспомнил и поезд, и Михаило-бориса, и третьего — бригадира. Его привычно стало подташнивать, но у двери «214. Отдел кадров» все прошло. Подписав какие-то нелепые бумаги, Слава заполнил анкету и тест, компьютерный, он занял почти два часа.
— Зарайский, — сидевшая за нелепо-массивным столом женщина средних лет строго нахмурилась, — вы, оказывается, зачислены с августа, а не с сентября. — она перекрутила заполненные бланки, — Зайдите в бухгалтерию, ваша зарплата ушла на депонент. Напишите заявление. Комната 307. На третьем этаже. Запомнили? — она еще раз строго посмотрела, как учительница, сомневающаяся в умственных способностях стоящего у доски ученика.
В комнату 307 Слава зашел почему-то сразу, не постучавшись. Человек, расписывавшийся в толстой, разлинованной карандашом книге-тетради, обернулся, и Слава невольно отступил назад:
— И-извин-ните… — он узнал Николаса.
Но тот только дружелюбно улыбнулся, взял осчитанную пачку денег, небрежно сунул в карман и вышел, оттеснив прилипшего к стене Славу.
— Зарайский? — теплое контральто принадлежало очень знакомому лицу, которое он вспомнить стеснялся и не хотел.
Его внимание привлекла салатово-зеленая папка, которую женщина заперла в сейф и мило ему улыбнулась. От неожиданности Слава зажмурился — это была странная тетка в байковом халате, тоже из поезда. «Они тут все сговорились, что ли?!» — пронесся в душе вихрь плохо сдержанных эмоций.
— М-мне про депонент.
— Пишите, — протянула ему чистый листок женщина, — Выдадим двенадцатого или двадцать пятого.
— Спасибо, — поставив подпись, он уже собирался выйти, но его неожиданно осенило, — Простите?
— Да?
— А где я теперь работаю?
— В смысле?
— Зачислили меня куда? Это штат чего?
Женщина фыркнула и отхлебнула чаек:
— Отряд «Дзета», молодой человек, для особых заданий.
— Каких? — неприятный холодок вновь зашебуршился в груди.
— Откуда я-то знаю? Это вам лучше знать.
— А что… — вернулся было к столу Слава.
— Да ничего, идите, — женщина наигранно испугалась, — идите, идите, молодой человек, вам позвонят.
Словно замороженный, Слава вышел из дверей лифта и собрался было, миновав охрану, выйти в пока еще по-летнему теплый сентябрьский вечер, когда его окликнул один из охранников:
— Молодой человек, вы сумочку оставли!
— Я?! — ожидая по меньшей мере пули в затылок или нож в живот, Слава осторожно обернулся. Он чувствовал себя так, как будто сам только что заминировал здание.
На столе у охранников, прижав к стене телефон, навалившись на регистрационную книгу, расплылась знакомая черная сумка с надписью «ROIAL». Слава не стал спорить и послушно подхватил ее за ремень, сразу успокоился и внутренне собрался. Нужно найти тихое, безлюдное местечко и хорошенько выпотрошить эту дурацкую сумку! Перебрав в уме многочисленные варианты, Слава увидел подъезжавший к остановке автобус и решил ехать к знакомому месту у Университета.
Хакер Дмитрий Горев попадает «в переплет»: пытается взломать файлы фирмы «Мерлин-пресс», которой сам же всучил бракованный компьютер, за ним в погоню устремляется парочка бандитов, известных в определенных кругах как Боцман и Капитан. Спасаясь, Дмитрий и его друг Толик непостижимым образом попадают в другой мир, где царят иные законы, где можно встретить дракона и не узнать его, где рядом с людьми живут существа, произошедшие от обычной картошки, и где, к радости Димы, есть тоже «пьютеры», правда весьма необычные.
Романом «Отряд „Омега“» талантливый московский писатель Кирилл Якимец открывает сериал фантастических произведений «Войны и миры». Действие романа разворачивается в мире, параллельном нашему. Две космические державы, Византийская империя и Османская конфедерация, борются за господство в обитаемой вселенной. Внезапно в их борьбу вмешивается третья сила… Лейтенант Янычарского корпуса Василий Гирей, и его подруга, византийская принцесса Ольга, спасают свой мир от кровожадных захватчиков… Правда, ценой почти полного разрушения всего мирового порядка.
Жажда власти, стремление попасть во Власть есть в каждом человеке. Желание диктовать другим, как себя вести, делит общество на Правителей и Подданных. Все формы правления во все времена приводили к социальной интеграции. Словно в глубинах нашего сознания сидит ужасная пластичная матрица, готовая воссоздавать себя по примитивным образцам. Главный герой романа, молекулярный биолог, семью которого зверски убили, конструирует и создает новую и очень заразную язву, которая убивает избирательно.
«…Могу найти и открыть такую воронку, а что за ней ожидает путешественников, понятия не имею. Я… всегда предупреждаю клиентов, что ничего не знаю о том, что их может ожидать. Почти всегда они меня не слушают, а полагаются на свою фантазию и на те знания, которые вычитали в фантастических романах и уже потом в специализированной литературе, которой почти нет».
История четвертая из цикла «Дядюшкин сундук». Возможно, кто-то читал первые три. Повесть для развлечения и отдыха. Нравится — читайте.
Ретрофантастика. Еще до начала эры космической экспансии человечество на Земле отказалось от дальнейшего развития разумных машин в пользу простой имитации разума, достаточной для выполнения практических задач. Но столетия спустя на отдаленной планете Шатранг вопрос о создании подлинного машинного разума встает вновь. Командующий колониальной базой полковник Смирнов видит в разработке искинов, способных использовать феномен «темпоральной интуиции», единственный шанс разрешить технологический кризис и надеется убедить технического инспектора Михаила Каляева в безопасности проекта.
В книге представлено первое за почти 200 лет переиздание русского перевода замечательного научно-фантастического газетного розыгрыша Ричарда Адамса Локка, получившего название «Великой лунной мистификации». К изданию приложены критические статьи Э. По, В. Белинского и О. Сенковского. Книга снабжена подробными комментариями и включает репродукции великолепных итальянских литографических сюит и других изобразительных материалов, ставших частью «Великой лунной мистификации».