ДНК - [3]

Молодая женщина встала, собираясь возразить, но что-то ее остановило. Сквозь стеклянную стену она смотрела на сидящих на скамье детей, на то, как девочка безуспешно пыталась высвободиться из объятий брата, но тот лишь крепче прижимал ее к себе. Казалось, он причиняет ей боль. Возможно, во мнении экспертов было больше смысла, чем она готова была признать… Переведя взгляд на коллег, женщина чуть заметно кивнула.

Решение было принято.

Пока участники совещания занимались оформлением и подписыванием последних документов, она оказалась невольным и, видимо, единственным, свидетелем того, как детей отправляли в новую жизнь. Нельзя сказать, что те покидали старую жизнь мирно. Труднее всего это далось младшему из братьев. Он истошно кричал, глядя, как его сестру уносит по коридору на руках детский врач. Малышка, с застывшим лицом выглядывая из-за докторского плеча, прощально махала брату маленькой рукой. При виде этого на того будто нашло исступление; мужчине в белом халате пришлось применить силу, чтобы удержать его. И только когда малыш понял, что ему не вырваться, его вопли сменил горестный плач.

Молодая женщина с ужасом наблюдала развернувшуюся на ее глазах сцену. Она понимала, что и на ней лежит ответственность за то, что здесь происходило, и старалась, по крайней мере, найти в себе мужество взглянуть на последствия своего решения. Было немного легче смотреть на старшего брата – он не вырывался и не плакал, хотя стоявший в его глазах ужас говорил сам за себя. Видимо, дети никогда раньше не разлучались.

Остолбенев, женщина следила, как мальчики исчезали той же дорогой, что и их сестра. Когда она наконец смогла сдвинуться с места, то на своем пути из больницы никого не увидела – детей не было ни в вестибюле, ни на полупустой парковке.

Новая жизнь проглотила их целиком, без остатка.

2015

Глава 1

Некоторое время Элиза приходит в себя. Она лежит на боку, меж ее ног – скомканное одеяло, под щекой – сбитая в комок подушка. В комнате темно, в просвете между гардинами виднеется черное небо; оттуда, из бездонного пространства, подмигивает одинокая звездочка. На другой половине кровати – аккуратно заправленное одеяло и нетронутая подушка. Здесь сейчас необычно тихо, и Элиза понимает, что ей не хватает обычно так раздражавшего ее мужниного похрапывания, а также привычного, струившегося от его горячего тела тепла, приучившего ее спать с высунутой из-под одеяла ногой. Сегодня, по привычке, она так и заснула, и теперь ей было холодно.

Укутавшись получше в одеяло, она чувствует, что ноги покрылись гусиной кожей. Это напоминает ей ночные дежурства мужа Сигвалди, но на этот раз она не ожидает его утром домой – зевающего, с кругами под глазами, пропитанного запахами больницы. Он уехал на конференцию и вернется домой лишь в конце недели. Вчера, целуя ее на прощание, Сигвалди выглядел предвкушающе – наверняка вернется, благоухая новым, купленным в дьюти-фри лосьоном для бритья, и она опять будет спать, уткнувшись носом в согнутый локоть, пока не привыкнет к его новому аромату.

Элиза чувствует легкую грусть, но в то же время и радость от предстоящего временного одиночества. Впереди ее ждут вечера, когда только она будет решать, что смотреть по телевизору, когда не нужно будет переживать о футбольных матчах в той или иной лиге и когда можно после ужина со спокойной душой наслаждаться бутербродами с сыром и не слушать до самого отбоя голодное урчание в животе.

Но неделя отдыха от мужа включала и недостатки – она осталась одна с тремя детьми и со всем, что этому сопутствовало: разбудить, растормошить, накормить завтраком, забрать, отвезти, помочь с домашними заданиями, поиграть, проконтролировать сидение за компьютером, приготовить ужин, выкупать, почистить зубы, уложить спать… Нужно два раза на неделе отвезти Маргрет на балет, а Стефауна и Баурда – на карате, а также поприсутствовать на всех этих занятиях и тренировках.

Самым трудным было именно это присутствие. Элизе казалось, что ни один из ее детей не обладал способностями к занятиям, да и удовольствия от них тоже не испытывал, хотя все и стоило немалых денег. По крайней мере, она думала, что им там скучно; они никогда не попадали в такт, часто поворачивались не в ту сторону, краснели и оторопело таращились на других детей, у которых всегда все получалось как надо. Но, может, это вовсе и не так? Может, это только ее дети делали все правильно?..

Элиза лежит неподвижно, ожидая, когда ее полностью оставит дремота. На прикроватной тумбочке светится циферблат ненавистного ей по утрам будильника, однако сейчас у нее не возникает привычного желания смахнуть его на пол. Светящиеся ядовито-зеленым цветом цифры показывают, что она может спать еще несколько часов, хотя сонный мозг отказывается рассчитать, сколько именно. Так почему же она проснулась?

Яркий свет будильника раздражает усталые глаза, Элиза переворачивается на другой бок, и от неожиданности у нее перехватывает дыхание – глаз ловит темные очертания кого-то, стоящего у кровати. Быстро оправившись от испуга, она соображает, что это Маргрет, ее старшая; она всегда выделяется из детей – ее редко можно увидеть радостной. Теперь Элиза понимает, что ее разбудило.