Дни поражений и побед - [28]

Мы понимали: чем ситуация сложнее, тем менее допустима маниловщина, наш анализ должен быть максимально трезвым, решения – взвешенными.

Приступив к работе по подготовке программы реформ, имеющей серьезные шансы быть воплощенной в жизнь, сразу восстановил в памяти Шопронскую экономическую конференцию 1990 года.

Этот форум получился во многом уникальным. В день его начала было объявлено о принципиальной договоренности Ельцина и Горбачева объединить

работу по подготовке программы радикальных рыночных реформ в России. Возникла надежда на то,что слово "реформа" обретет конкретное содержание наконец. Несколько человек из числа участников конференции – Евгений Ясин, Владимир Машиц, Леонид Григорьев – вошли в созданную совместным распоряжением Ельцина и Горбачева рабочую группу. I

Если раньше на Западе изучение происходившего в социалистической экономике было уделом советологов, уровень экономического авторитета которых за редким исключением был, мягко говоря, невысок, теперь начавшиеся преобразования привлекли к анализу проблем постсоциалистического перехода элиту мировой экономической науки, действительно первоклассных экономистов, сочетающих

широкие теоретические знания, высокий научный авторитет и практический опыт изучения либерализационных и стабилизационных процессов во многих странах мира. |

Западным коллегам было страшно интересно узнать, что реально происходит в российской экономике, как выглядит поле допустимых альтернатив.

Нас привлекла возможность проверить свои оценки, свои предложения. Возникла не так уж часто встречающаяся на обычных научных конференциях обстановка неподдельного и острого взаимного интереса. Не хотелось расходиться в положенное время. Старались использовать каждую минуту для совместного анализа ситуации, выработки предложений. Для меня, пожалуй, наиболее интересным было обсуждение российских экономических проблем вместе с профессором Уильямом Нортхаузом из Йельского университета и профессором Рудигером Дорнбушем из Массачусетского технологического института. Этих известных экономистов я давным-давно знал по научным работам. Сейчас получил возможность подробно обсудить видение развития ситуации в постсоциалистическом мире.

Руди Дорнбуш сначала был настроен настороженно, почему-то полагал, что мы будем ему доказывать неприменимость стандартных зависимостей между ростом денежной массы, бюджетным дефицитом, динамикой инфляции и валютным курсом в постсоветских условиях. Когда же убедился, что наша базовая гипотеза состоит именно в том, что при всех особенностях структурной трансформации, порожденных доминированием государственного сектора, основные макроэкономические модели могут быть адаптированы к постсоветским реалиям, разговор перешел в русло обсуждения конкретных проблем, возникающих в результате такого подхода.

На мой взгляд, использовать результаты наших дискуссий в Шопроне коллегам, причастным к созданию программы "500 дней", не удалось. Она все-таки стала слишком политическим, пропагандистским документом. Но для нас осенью 1991 года результаты Шопронских обсуждений по таким ключевым вопросам, как синхронизация различных мероприятий реформ, открытие экономики, валютная политика, были важными отправными точками.Необходимость либерализации цен не вызывала сомнений. Но не следует ли попытаться до этого шага сделать рывок в области приватизации? Аргументы в пользу именно такой последовательности приводились неоднократно. Вряд ли надо доказывать,что эффективный рынок требует развитого частного сектора и не сможет нормально работать в условиях огосударствленной экономики. Государственные предприятия слабо реагируют на рыночные стимулы, их финансовая ответственность низка.

При формально свободных ценах они будут воспроизводить стереотипы дефицитного распределения.

А вот ослабив государственный монополизм, приватизация введет в жизнь элементы конкуренции, без которой настоящих рыночных механизмов тоже не бывает.

Но развитие института частной собственности, гарантии ее неприкосновенности не вырабатываются за считанные недели. Их нельзя получить по властному декрету. Как только вопрос приватизации из теоретических рассуждений переходит в практическую плоскость, неминуемо возникает конфликт интересов.

Коллектив завода убежден, что по праву он – бесспорный его собственник: люди работали здесь годами, отдавали силы, здоровье, и что же – все дяде? Да и старый лозунг привычен: заводы – рабочим!

Директор предприятия – тоже не чужой человек. Он им руководит, всю душу вкладывает. А за последние перестроечные годы уже привык фактически как частный собственник распоряжаться этим имуществом. Директор уверен – его права должны быть гарантированны.

Местная администрация представляет население территории, на которой расположено предприятие: уж мы-то у себя лучше знаем, кому, что и как отдавать…

Руководители концернов, корпораций считают, что только им под силу умно распорядиться заводами бывших своих отраслевых министерств.

И наконец – служащие, учителя, военные, студенты, пенсионеры, все те, кому так долго объясняли, что "государство – это мы" и что им, как гражданам страны, принадлежат все ее богатства…