Дни Мно - [4]

Разговор иссяк. Они обменялись еще несколькими фразами, и Мелт стал собираться. Тарви пошел его проводить.

Вечер уже загустел синевой, только на западе, будто угли угасающего костра, оранжево дотлевала кромка заката. Дождь кончился, но дорога еще влажно поблескивала, отражая неоновое приплясывание тщетно распинавшейся над фасадом мотеля рекламы. И оттого что дорога лежала такой ненужно широкой, так аккуратно расчерченной тянущимися до самого горизонта светящимися полосами, она казалась еще пустынней. Машина Мелта давно скрылась из глаз, а Тарви все стоял, глядя в темноту, и тоскливо думал, что сегодня к его мотелю, похоже, никто больше не подъедет. Пойти, пожалуй, отпустить Поля, а потом поужинать. Господи, скорей бы уж убирались эти четверо…

Повернувшись, Тарви увидел, что за прозрачной стеной, кажется, и правда собираются отчаливать. Впрочем, минутой позже ему стало ясно, что собирается только бородатый гитарист. Встав из-за столика, он что-то горячо доказывал остальным, пару раз показав при этом на часы, и, хотя слов Тарви не слышал, смысл их был понятен: дескать, поздно уже, пора. Длинноволосая блондинка в пончо кивала и вроде бы соглашалась с бородачом. Но высокий парень бросил ему что-то резкое, и бородач, обиженно смолкнув, опустился на стул. Через минуту он заговорил снова, но его перебила сидевшая рядом большеглазая, коротко стриженая девушка, та самая, которую Тарви сначала принял за школьницу. Сейчас, видя, как твердо и уверенно она говорит, в упор глядя на бородатого гитариста своими большими серыми глазами, Тарви не без удивления подумал, что эта девушка, похоже, играет здесь далеко не последнюю роль. И ему вдруг, непонятно почему, захотелось услышать, что она говорит.

Но едва большеглазая заметила вошедшего в закусочную хозяина, как тут же замолчала. Тарви услышал только последние слова: «…еще часик, а там посмотрим…» И все четверо потянулись к своим стаканам со все еще недопитым сипи, а бородач, отхлебнув глоток, снова принялся перебирать гитарные струны.

«Еще часик!.. — скривился от злости Тарви, шагая к стойке. — А там еще, чего доброго, потребуют комнату… Эх, выгнать бы их всех в шею!.. А может, позвать Ноля и попробовать? Нет уж, лучше не связываться, — вон какие кулачищи у того высокого…»

Поль не терял времени даром — сидя на скамейке в кладовой, он разбирал вышедший из строя ароматотранслятор. Услышав, что можно ехать домой, старик просиял, быстро сложил детали на полку и через пару минут уже выводил из хозяйского гаража свой потрепанный серый скутер. И снова Тарви остался стоять у дверей мотеля, провожая глазами исчезающий я темноте огонек. Ужинать еще не хотелось. Он закурил и стал неторопливо прохаживаться взад и вперед вдоль прозрачной стены закусочной, время от времени без всякой надежды поглядывая на вымершую дорогу. И вдруг увидел…

На юге над темными холмами возник яркий трепетный сгусток голубого огня, и, вглядевшись, Тарви безошибочно различил силуэт скакуна. Сначала ему показалось, что скакун пролетает мимо, но потом Тарви увидел: голубое диво повернуло к мотелю! Он летел над самой землей, пронзающий ночь огненный конь с разметавшейся, словно голубое пламя, гривой, и голубые искры, как в сказке, вырывались из-под рвущих воздух копыт, и ослепительный сноп света волшебно бил изо лба. Только в темной грузной фигуре всадника не было, казалось, ничего сказочного. Но именно на него, всадника, неотрывно глядел Тарви, еще не решаясь верить нежданной удаче…

Два с половиной года назад, когда Тарви, пройдя множество инстанций, удалось добыть сертификат о благонадежности, дающий право на приобретение небольшой установки для подзарядки усилителей мысли, он был полон радужных надежд. Плата за подзарядку одного УМа составляла полторы сотни, не считая чаевых, и даже при условии двух-трех посещений в неделю дела Тарви должны были существенно поправиться. Он тогда не пожалел денег на рекламу, и вокруг, в радиусе нескольких миль, появилось не меньше дюжины красочных щитов и светящихся надписей, приглашавших многоголовых путников лично убедиться, как быстро и качественно подзаряжают головы в мотеле «Утренний ветер».

Но надежды Тарви не оправдались. Мно не часто появлялись в этих краях, а если появлялись, усилители мысли у них обычно были в полном ажуре. Они предпочитали подзаряжать их у себя дома и лишь в самых редких случаях делали это в дороге. За два с половиной года Тарви подзарядил всего десятка полтора голов. Но все-таки каждое посещение ощутимо пополняло тощую кассу Тарви, и не удивительно, что он обрадовался, увидев приближающегося к мотелю всадника на голубом летящем коне.

Мягко пристукнув копытами, чудо-конь опустился метрах в пяти от Тарви, и резкий, властный голос произнес:

— Предъявите сертификат.

Тарви торопливо достал из внутреннего кармана пластмассовый прямоугольник, с которым никогда не расставался, и, приблизившись, протянул его всаднику. Но рука, не дотянувшись, уперлась в невидимую преграду. Ну, конечно, гравиоброня… Так стоял он с вытянутой рукой, глядя, как всадник коснулся было пальцем одной из кнопок-пуговиц на груди, но тут же убрал палец и, чуть нагнувшись, стал изучать сертификат сквозь прозрачную стенку своей раковины. Раза два он пристально взглянул на Тарви, и тот почти физически ощутил, как какая-то пронизывающая до спинных мурашек, сковывающая волю сила грубо шарит в его мозгу, словно вещи при обыске, перетряхивая мысли.