Дни, когда я плакала - [86]

– Но ты ведь понимаешь, что в этом нет ничего смешного? И то, насколько неприемлемой была эта шутка в тот момент? Джиа без конца повторяла расистские оскорбления, и меня это задело. Это слово меня задевает.

– Я не знала. Мы ведь и раньше его произносили, и ты никогда ничего не говорила. Жаль, что я не знала. Жаль, что ты мне не сказала.

Я опускаю взгляд, вздыхая.

– А мне жаль, что об этом, оказывается, надо было говорить. Жаль, что приходится вести этот разговор. Это изматывает.

Она кажется обиженной.

– Извини. Я просто хотела поговорить. Хотела понять.

– Я знаю, – я наклоняю голову, – и я это ценю. Мне просто не нравится, что это нужно объяснять. Но, Дестани, – я поворачиваюсь к ней, – пожалуйста, не переставай задавать вопросы. Я рада, что ты решилась спросить. И я готова говорить, если ты готова слушать.

– Конечно, я готова. У нас есть еще несколько месяцев до того, как я уеду в Даллас. А куда ты поедешь учиться, кстати говоря?

– Техасский университет.

– О, – она улыбается. – Классно!

– Спасибо.

Она встает и протягивает мне руку.

– Можно я тебе попозже позвоню?

Я пару раз моргаю, размышляя. Я не уверена, что буду готова к очередному разговору с ней так скоро.

– Может, я заеду в следующие выходные? – Я пожимаю ей руку.

Она с улыбкой кивает и шагает обратно к своей машине.

– Тогда это свидание. Надеюсь, Картер не будет слишком сильно ревновать.

Я тоже улыбаюсь, надеясь, что к тому времени буду готова говорить. Забирая свой дневник из ее дома, я думала, что никогда больше с ней не заговорю. Да и как это было возможно? Наши отношения всегда были пропитаны токсичностью, но если я не дам себе шанс объяснить свою боль, так будет всегда. А я устала позволять боли управлять мной. Пришло время уступить место любви.

– Куинн, пожалуйста, сиди спокойно.

– Но мне пишет Картер, – я прикусываю губу, с улыбкой глядя на телефон.

Он пишет: «Куда поедем после молла? Я хочу проводить с тобой больше времени».

– Подними голову, – вздыхает Ливви, прикладывая максимум стараний, чтобы собрать все мои волосы.

Я пишу: «Куда хочешь. Я тоже хочу проводить с тобой больше времени».

– Ладно, я всё, – я кладу телефон на стол.

Она расчесывает переднюю часть моих волос, роняет расческу мне на колени. Я закрываю глаза и расслабляюсь от этой близости к ней. Прошло два дня с тех пор, как я сожгла свой дневник. Меня всё еще порой посещает желание составить список, но оно не проникает внутрь. Оно заглядывает в окна, видит, как я отдаюсь чувствам, смеюсь и живу полной жизнью. Я так занята собой, что почти не скучаю по своему дневнику.

Но я продолжаю думать списками. Например, когда Ливви осталась у меня прошлой ночью, я перебирала всё то, чем мы вместе могли бы заняться. Потом до меня дошло, что всем тем же мы бы занимались с Дестани, и я перечеркнула весь список. Вместо этого я позволила Ливви решать, что нам делать.

Она хотела поплавать, а после мы по очереди сходили в душ, увлажнили волосы, посмотрели кино и поели пирожные.

Она начинает обвязывать мои волосы лентой, начесав их мне на лоб, но когда мой телефон вибрирует, я, не задумываясь, тянусь к нему.

– Куинн!

У нас уходит два часа на то, чтобы собраться. Ливви делает мне макияж и выбирает короткое черное платье на тонких лямках, которое я носила, когда весила фунтов на десять меньше, – оно подчеркивает каждый изгиб моего тела. Но, по крайней мере, она не заставляет меня надевать каблуки.

Что касается самой Ливви, то я укладываю ее кудрявые волосы длиной до плеч, разделив прямым прибором, и собираю в два пучка. Она надевает белый кружевной прозрачный топ поверх черного бюстгальтера и черные шорты с высокой талией. Мы обе просто чертовски привлекательны.

Когда мы спускаемся вниз, окруженные ароматом ванили и масла ши, папа на кухне крутит головой.

– Переоденьтесь. Обе.

Ливви смотрит на меня округлившимися глазами.

Мама приходит к нам на помощь, крикнув из гостиной:

– Дез, отстань от них. Они уже взрослые.

– Уф, милая. Ты не видишь то, что вижу я.

Она выходит из-за угла в своих очках для чтения на кончике носа. Увидев нас, она нахмуривается.

– Ну нет. Переоденьтесь.

– Ну мам, – протягиваю я, наклоняя голову набок.

Она тоже наклоняет голову, окидывая нас оценивающим взглядом.

– Хотя бы наденьте кофты.

Я смотрю на Оливию. Потом мы согласно киваем маме.

– Ладно.

Мы закидываем кофты на заднее сиденье и сваливаем.

Парни ждут нас на фудкорте.

– Так, Куинн. Плечи расправить. Походка от бедра, – произносит Ливви, когда мы замечаем Одена и Картера. Они вместе сидят за столиком, но еще не видят нас.

Ливви покачивает бедрами, и ей так чертовски хорошо это удается с ее золотисто-смуглой кожей, выставленной на всеобщее обозрение. Я не так часто вижу ее настоящие волосы. Ей не нравится подолгу ходить без микрокосичек, потому что она не любит ухаживать за распущенными волосами, но они прекрасны. Она прекрасна.

У Одена отвисает челюсть. Он нервно пропускает сквозь пальцы свои кудрявые волосы, не в силах оторвать от нее глаз.

Картер это замечает и оборачивается, проследив за его взглядом.

Примерно три шага я пытаюсь совладать с походкой от бедра, но чувствую себя как рыба, выброшенная из воды. И иду как обычно, но не знаю, куда деть руки.