Дни искупления - [118]

— Я за все время моей работы в полиции ни разу ни в кого не выстрелил. Я всегда находил другой способ, — с гордостью сказал Лорен. — Надо только подходить к делу неформально, что бы там ни говорили юристы.

Рики не обратил на это никакого внимания и продолжил:

— Возьмем, к примеру, человека, который поджег приют для бездомных, где я работал. Наверняка он знал, что в нашем помещении есть пожарная сигнализация. Он надеялся на нее, в его планы, я верю, не входило сжигать людей. И вот он узнал, что сгорело двенадцать человек. Среди них дети.

— По опыту работы в полиции знаю, что преступники не понимают, какие несчастья они приносят людям. Им наплевать на других людей, у них нет совести.

— Я все же уверен, что и преступники мучаются угрызениями совести. — Пастор почти не вслушивался в слова Лорена, витая мыслями вокруг сгоревшего приюта за тысячу миль отсюда, заново переживая гибель несчастных детей. — Как преступник может искупить свою вину? Какую повинность для искупления должен он понести перед обществом или Богом?

— Пожизненная каторга ему, думаю, не помешает.

— Конечно, убийцы должны быть наказаны. Если вы найдете...

— Черт возьми! — взорвался Лорен. — При чем тут эти рассуждения! Адвокаты и судья потребуют веских доказательств, им надо расставить все точки над i и учесть каждую запятую!

— Так расставьте и учтите.

— Лет сто назад, пожалуй, еще бы удалось просто взять отряд и арестовать чертовых преступников. Отряд стал бы одновременно и судьей, и адвокатом. Но мы, к сожалению, живем в двадцать первом веке. Теперь этот номер не пройдет, даже в Аточе. Уже нет закона Линча, к несчастью.

— И все-таки вы видели чудо. — Рики снова перескочил на другую тему, немало озадачив Лорена.

— Да. Думаю, что видел.

— Помните, что я говорил вам о чудесах прошлый раз? Они меняют привычный уклад, переворачивают жизнь.

— Помню.

— Подумайте, предназначалось ли это чудо лично вам? Чтобы побудить вас изменить прежний порядок вещей?

— Чтобы я был карающим мечом Господа?

— Да.

— Господь загнал меня в угол. У меня нет выхода.

— В некотором смысле, да. — Рики смотрел не отводя глаз. — Вы служите обществу. И хотя живете в нашем падшем мире среди грешников, у вас есть вера, вы чувствуете Бога. Возможно, Господь призывает вас на борьбу за очищение Аточи.

— Я сделаю все, что смогу.

— Это от вас и требуется.

Возвращаясь после беседы с пастором, Лорен вдруг заметил выехавшую из переулка машину. Шофер замигал передними фарами — Лорену явно сигналили. Он по-звериному насторожился. Затем досадливо поморщился, вспомнив, что не взял с собой пистолет, а ружье заряжено мелкой дробью.

Он остановил машину, взял в руки ружье. Преследователь обогнал его и остановился впереди в свете фар автомобиля Лорена. Внутри находился один-единственный человек.

Он вышел из машины, молодой, одетый в синюю синтетическую куртку и рабочие ботинки, с аккуратно подстриженными светлыми усами. От яркого света фар прикрыл глаза обеими руками, что успокоило Лорена — значит, оружия нет. Лорен опустил боковое стекло.

— Начальник полиции Хаун?

— Да.

— Я Пауль Риверс. Вы мне вчера звонили.

— Да, слушаю.

— Я достал нужные вам сведения. Вы удивитесь.

Парень сунул руку в карман. Лорен разволновался, нервно сжал ружье. В кармане Риверса оказался листок бумаги.

— Те же четверо охранников работали и в субботу, и воскресенье. Начиная с субботнего утра на территории ЛВТ больше никого из наших не было, не считая людей на проходных.

Лорен взял листок, прочитал фамилии: Пашиенс, Назарет, Маклер, Денардис.

— В этом есть что-то необычное? — недоумевая, спросил Лорен.

— Раньше такого никогда не было. А начиная с понедельника никто из этих ребят на дежурство не заступал. Их нет в расписании, и я их не видел.

Происшествие, размышлял Лорен, случилось в пятницу ночью. Дежуривших тогда охранников Пашиенс решил оставить и на следующие два дня, отпустив по домам остальных. Во-первых, так меньше свидетелей. Во-вторых, надо было дождаться понедельника, чтобы рано утром избавиться от последней улики — желтого «тандерберда».

— Назарета я арестовал в среду, он следил за мной на одном из ваших «блэйзеров».

— Но в расписании его нет, — пожал плечами Риверс.

— Ладно. Спасибо.

— Я не хотел звонить, потому что Пашиенс подслушивает разговоры на территории ЛВТ.

— Постой, — удивился Лорен, — а сотрудники Лаборатории знают об этом?

— Некоторые знают. Это не такой уж большой секрет.

Вот почему погиб Джерниган, тут же сообразил Лорен. Во вторник утром он из ЛВТ позвонил адвокату, а Пашиенс подслушал.

— Кроме того, — объяснил Риверс, — у Пашиенса есть разнообразные подслушивающие устройства.

— Но они запрещены.

— Ну и что? — пожал плечами Риверс. — Теперь у нас началась муштра, чаще обычного устраиваются учебные тревоги. Пашиенс чем-то озабочен. Может быть, он подслушивает и ваш телефон, не знаю точно. Может быть, и мой тоже. Поэтому я очень осторожен.

— Хорошо. Спасибо. — Лорен вдруг улыбнулся. — Если Пашиенс подслушивает мой телефон, мне его очень жалко. Ему приходится помногу часов выслушивать болтовню моих девчонок.

— Больше вам от меня ничего не потребуется?