Дни и заботы учителя Ли Си Цына - [7]

Шрифт
Интервал

Как много было против,
Как много было за,
Когда он вдруг вернулся
Отсюда в никуда.
Все двери были настежь
И можно впрок смотреть…
Как много дел на свете,
Каких нам не успеть.
Ни починить колодец,
Ни выстроить забор.
И многим непонятно
Как высох Лабрадор.
Все разом повалили
Чтоб убедиться въявь;
Не верит кто соседу,
Попробуй тех заставь!…
Но, впрочем, насмотревшись,
Расселись сели по местам,
И разговор невнятный
Возник по ходу сам.
Один считает плохо,
Другой молчит как сом,
А остальные криком


Всё требуют на слом.
А кто там был строитель
И камень ровно клал,
Теперь выходит снова
Невежда и нахал.
Никак не помириться
Ни тем и ни другим,
Так всем хотелось злиться
И утомляться в дым.
Не скоро все утихли
И порознь разбрелись,
Лишь тот, кто был помимо,
Смотрел всё время ввысь.
А там, под облаками,
Свистая и резвясь,
Витали птички стаей;
Ну, в чём тут соль и связь?
Однако победитель
Ни слова не сказал,
А сел на лошадёнку
И быстро ускакал.
Теперь во всей округе
О том лишь говорят,
Кто был тот странный всадник
И день и ночь подряд.
И каменщик и плотник,
Всё места не найдут.
Вокруг и там походят,
И заново придут.
Так мы теряем разум,
Когда один совет
Рождает лишь вопросы,
А в них ответа нет…
ГЕРЦОГИНЯ ШРУСБЕРИ
В чём бы ни было начало,
Всё равно, ответ придёт
Только поздно или рано
Как кому уж повезёт.
Мы, с собою робко споря,
Вряд ли сможем изменить
То, о чём не уставали
До сих пор себя корить.
И совет тут не поможет
Как вперёд не прогадать.
Может, стоит научиться
Что имеешь, всё раздать.
И скорее стать попроще,
Жить без боли, без труда,
К цели двигаться тихонько
Или вовсе в никуда.
Всё равно, мы будем где-то
Что-то думать, чем-то жить
И, возможно, напоследок
С кем-то ссориться, дружить…
Всем нам хочется пораньше
Жить сейчас, уже, во всём.
Можно с кем-то поделиться,
Остальное сдать на слом…
УЧИТЕЛЬ
ЛИ СИ ЦЫН
Чем дальше, тем скромней желанья…
Мы принимаем жизнь как дым,
И по прошедшему тоскуем,
Хотя на месте не сидим.
Вот так, чем дольше, тем прочнее,
Мы привыкаем снова жить.
И лишь по праздникам тоскуем
И начинаем вновь блажить…
ГЕРЦОГИНЯ ШРУСБЕРИ
Конфликта нет, коль нет движенья,
Застыло время на лету.
Невнятный ропот иль смиренье?
Я точки верной не найду.
На шаг вперёд как будто вижу,
Но кто подсказывает мне?
Я самомненье ненавижу,
Но я несу его в себе.
Так как идти? Остановиться?
Послушной быть? Закрыть глаза?
В пустом пространстве потеряться
В два счёта можно до конца.
Пускай же разум мне поможет
Без спешки и без громких фраз
Идти вперёд, а там, быть может,
Я отыщу себя как раз…
УЧИТЕЛЬ
ЛИ СИ ЦЫН
Кто ищет Путь,
Иголку в стоге,
Тот сам себе судья и враг.


Нет лишних слов в хорошей песне,
Найдёт ручей себе овраг.
И потаённые желанья,
И страхи, горести, мечты
Твоею тайной остаются,
Как ни делись с всем миром ты…
И в каждом в нас и мир, и слава,
И все, что есть вокруг слова.
Чужой нам гордости не надо,
У нас, у всех она своя…
ГЕРЦОГИНЯ ШРУСБЕРИ
Как в ненастный день играет
Ветер тенью тополей,
Так в душе моей пространство
Станет много раз плотней.
Я приму как испытанье
Боль и смех незримых сил.
Торопилась я скорее,
Чтоб остаться не у дел…
Так становится обидно
Из-за каждого угла
Не пройти и не проехать,
И особенно с утра.
Не привыкнешь, не поможет,
Хоть все силы собери.
Жить до вечера так нервно,
Хоть ты пой, а хоть кричи.
И печаль, и гнев бессильный
Напоследок всё ж сбегут.
Всё сравняется внезапно,
Обрету я вновь уют.
Не пытаясь разобраться,


Не ропща, иду себе…
И не надо обольщаться…
Впрочем, это не ко мне…
УЧИТЕЛЬ
ЛИ СИ ЦЫН
Одолев взглядом время,
Перестаёшь замечать пространство.
Вздох извне всегда можно записать на свой счёт,
Но не всякая победа идёт тебе в зачёт.
Это означает,
Что всё в этой жизни — про тебя.
Так что не стоит перекладывать тяжесть на плечи других,
Сочиняя свой собственный стих…
ГЕРЦОГИНЯ ШРУСБЕРИ
Как будто я вышла, не зная, куда,
Как будто со мной приключилась беда.
А, может быть,
Вовсе не там,
Не со мной,
Во сне,
И страдает, возможно, другой.
И всем я готова теперь же помочь,
И выйти из дому хоть в полдень, хоть в ночь.
И в том и причина и повод нам быть,
Чтоб нам ни о ком невзначай не забыть.


УЧИТЕЛЬ ЛИ СИ ЦЫН
Вот полдень,
Лес сидит, как сказка,
Играют люди на лугу,
И мячик прыгает забавно
И все смеются ни гу-гу.
И ровно в часа сердцевину
Вдруг открывается замок
И входит доктор с чемоданом
Босою пяткой за порог.
И что тут делать? Как смеяться?
Уже пробил урочный час,
И вроде надо удержаться,
Но только не на этот раз.
И разом все загомонили,
Кто просто так, кто невпопад,
Пускай наивными мы были,
Во вторник выпал крупный град.
И белой стала вся округа,
Ни вдаль не слышно, ни кругом,
И если точно выражаться,
Всё поменялось кувырком.
И тут цыгане на телеге
Промчались мимо
Как пожарная машина.
А им уж тесно в людном месте,
Давай кидать друг в друга чем попало.
А бояре животики от смеха надорвали.
И тут явилась к ним Ассоль.
Как они все обрадовались!
Все книжки побросали,
Выложили асфальтом дорогу к морю
И покатили в карете встречать корабли.
Там накупили девушкам сладостей, посадили в лодку.
Счастливого плавания, бороды седые!
Долго им махали руками,
Пока не устали.
А тут и доктор вернулся с колбасой в руке.
И так сказал: Вот середина.
Туда — дорога на восток
Здесь время будет завершаться,
Кто не успел, вернётся в срок.

Еще от автора Дмитрий Николаевич Копьёв
Клава спешит на помощь...

Кто не бросал наполненные водой воздушные шарики с балкона, не убегал от злых дяденек со стройки, не спасал попавших в беду животных, не устраивал шурум-бурум дома у друзей? Все эти знакомые мотивы — в рассказах о неугомонной, непоседливой Клаве и её друзьях…


Волшебная колесница

«Волшебная колесница» представляет читателю собрание произведений разных лет. Это стихи из ранее изданных сборников, а также новые стихотворения…


Рекомендуем почитать
Что тогда будет с нами?..

Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..


Избранные рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Цыганский роман

Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.


Шоколадные деньги

Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.


Переполненная чаша

Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.


Тиора

Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.