Дни гнева - [53]
«Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое…» И Камилла вслушивалась в пение, в мерные шаги скорбного шествия, в молчание хуторян, в немой ответ на немоту усопшего или усопшей. Голос все удалялся, пока не утонул в придорожной зелени, стихли шаги, осталось лишь молчание. Молчание мертвых и живых. «Слыши, дщерь…» И Камилла прислушивалась, затаив дыхание и боясь пошевелиться на своей лежанке, чтобы не нарушить обнимавшую весь дом, весь хутор тишину. Лишь в висках громко стучала кровь. Камилла слышала глухие, частые удары. Все существо ее обратилось в слух.
«Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое…» И вот донеслись далекие шаги. По дороге медленно поднимались двое: один о двух, другой — о четырех ногах. Погонщик и его вол. Шаги все ближе, уже у самой околицы, у самого Приступка. Шли двое: Симон и Рузе. Все существо Камиллы обратилось в слух, напряглось, словно готовая устремиться в раскрывающиеся створки плотины вода. Радость врывалась в ее сердце, так стремительно, что причиняла боль. Кровь шумела все громче, как шумят потоки, выпущенные из прудов и водохранилищ, чтобы увеличить сток реки, прибавить скорость течению и подогнать лавину бревен. Словно прорвались все плотины в округе и вода хлынула в сосуд ее недвижимо и немо лежавшего в углу на чердаке тела, заполнив его гремящим шумом. Ожившая на воле, грохочущая вода бушевала и раздирала изнутри ее плоть.
«Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое…» И она вслушивалась, впадая в беспамятство, не видя ничего перед собой, бурлящая вода застилала ей взор, размывала зрение. Все тело напряглось.
Симон прошел мимо Приступка, даже не замедлив шага. Прошел на другой конец хутора. Опять все затихло. Но поток, захлестнувший Камиллу, все шумел, неудержимый в бешеном разливе. Со стороны леса донеслись какие-то удары. Что-то происходило на Крайнем дворе. Камилла точно определяла место по звуку. Затем удары прекратились.
«Слыши, дщерь…» Кажется, снова кто-то идет по дороге? Сюда, к Приступку? Камилла прислушивалась сквозь наполнявшее ее бурление. Как будто шаги босых ног. Кто-то вошел во двор — псы вскинулись, залаяли, загремели цепью. И вдруг раздался крик. Кричал Симон. Голос его перекрывал собачий лай. Потом он что-то бросил псам. Кусок, в который они жадно впились и замолчали. Симон выкликал Амбруаза Мопертюи. Хозяина дома, собак, властелина гнева, голода и смерти. Владельца Рузе.
Камилла вскочила. Застилавшие ее сознание потоки схлынули. Она хотела позвать Симона, чтобы он вызволил ее, но не могла издать ни звука. За месяцы молчания, заключения, она онемела. И, как ни пыталась закричать, голос не слушался ее, лишь судорожно сжималось горло. Симон был рядом, здесь, во дворе, а она не могла позвать его. Он же звал только старого Мопертюи.
Даже уйдя из дому, дед караулил ее. Не только дверной замок и одичавшие от голода цепные псы удерживали ее, она была заперта еще и изнутри. Старик лишил ее голоса. А Симон выкликал только Амбруаза. Или он забыл, как зовут Камиллу? Потерял в своем бегстве и скитаниях даже ее имя? Неужели старик отнял у них все? Камилла билась в стену, обдирала пальцы о засов. Симон все кричал. Но теперь было мало услышать, надо было говорить, кричать самой. А она не могла. И тогда ее осенило.
Она взяла лампу, в которой теплился небольшой огонек — сильнее она разжигала его к вечеру, — и разбила стекло. Потом перетащила к двери тряпье с лежанки и подожгла его. Раздула пламя, чтобы оно охватило дерево. Помедлив мгновение, огонь пополз вверх, он лизал доски, вгрызался в них, разъедал древесную толщу. Камилла отпрянула. Вылив на одеяло всю воду из кружки, она завернулась в него. Дверь затрещала, в ней открывались и ширились щели. И вдруг Камилла засмеялась, к ней вернулся голос. Она смеялась, глядя, как горит ненавистная дверь с ее мерзким глазком и постылым шепотом. С двери огонь перекинулся на стены и потолок, занялись балки, загорелся пол. Жар стал нестерпимым, удушающим. Чердак наполнился жаром и дымом, прогоревшие доски двери рухнули, и Камилла выбежала на лестницу.
Уходя, Амбруаз, как обычно, запер обе двери: переднюю и заднюю. Но ставни открывались изнутри. И Камилла, безуспешно толкнувшись в двери, бросилась к окну. Огонь настигал ее. Чердак пылал. Камилла слышала, как трещит крыша, ревет пламя, пожирающее стены. Огонь подступал все ближе. Языки пробивались сквозь потолок, рвались с лестницы. Вспыхнула и кухня: занялись скамейки, стол, все застилал едкий дым. Камилла вскочила на подоконник и выпрыгнула во двор.
Под цветущей магнолией она увидела Симона, изумленно глядевшего, как обрушивается в столбе огня крыша. Он больше не звал Амбруаза. На нем не было одежды. Но кровь Рузе, покрывавшая его с ног до головы, засохла и образовала бурую корку. Псы лежали у его ног и глодали остатки воловьей туши, безразличные к бушующему пожару. Толстые ребра хрустели и трещали под их зубами, как на крыше трещали стропила. Наконец Симон увидел Камиллу, но поглядел на нее так же оторопело и рассеянно, как смотрел на пожар. Перед глазами у него снова стоял белый гигант, которого он свалил на Крайнем дворе. Гигант, чью тушу он освежевал и расчленил, возник опять, еще больше и ужаснее прежнего. Из нутра его вырывалось пламя. И он ревел все громче, все протяжней. Вот чрево его открылось, и из огненного отверстия вынырнул призрак. Женщина, но не та, кому принадлежало опустевшее ложе и завешенное зеркало. Где же, в каких глубинах запрятано тело Рен? Симон все искал мать, все ждал, когда она появится. Появилась Камилла, но ее он, похоже, не узнавал. Да и вправду ли это закутанное в обгоревшее одеяло существо с почерневшим от копоти лицом и обожженными, ободранными руками было Камиллой?
Роман французской писательницы Сильви Жермен (род. 1954) «Янтарная Ночь» (1987), являющийся продолжением «Книги ночей» («Амфора», 1999), вполне может рассматриваться как самостоятельное произведение. История послевоенного поколения семьи Пеньелей приобретает здесь звучание вневременной эпопеи.
Роман «Книга ночей» французской писательницы Сильви Жермен удостоен шести престижных литературных премий. «Книга ночей» — это сага неистовых страстей, любви и ненависти, смерти и возрождения, войны и мира, всего, что и терзает, и согревает душу человека, удерживая его на земле так же крепко, как могучие корни помогают дереву устоять против бури.
Действие этого романа Сильви Жермен (р. 1954) происходит в современной Праге, городе, где французская писательница прожила несколько лет, работая в университете. Герой романа, бывший преподаватель литературы, диссидент Прокоп Поупа напряженно ищет свое место… нет, не в повседневной жизни, а в мироздании.
Тот, кто знаком с творчеством французской писательницы Сильви Жермен (р. 1954), никогда не забудет особой атмосферы, царящей в ее произведениях, где самые простые события реальной жизни приобретают эпическую рельефность и загадочность мифа.Героиня романа «Взгляд Медузы» — маленькая девочка Люси Добинье — вступает в смертельную схватку с людоедом, разрушившим светлый мир ее детства, и героически побеждает его, не имея иного оружия, кроме детского взгляда, обретшего смертоносную силу.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?