Дни дерби. Игры, которые мы любим ненавидеть - [16]

Да, план был хорош, однако исполнил я его неважно. Я собирался на следующий день пойти на игру «Бервик Рейнджерс»[98] — «Гринок Мортон»[99] в какой-то богом забытой дыре в компании таких же помешанных на футболе идиотов, но предпочел провести весь день с женщиной, которую хотел использовать в своих целях. Более того, уже очень скоро я понял, что мой план трещит по всем швам, потому что я сам на нее запал. Поэтому я решил, что лучший способ выйти из этой передряги — это вынести футбол за скобки, а наши с ней отношения перевести в обычное романтическое русло.

Увы, даже этого мне сделать не удалось. Я пытался прикидываться, будто меня не волнует, что она из «говнюков», но это было не так, и ситуация усугублялась тем, что она, как и я, была завсегдатаем стадиона в дни матчей. Ее рассказы о том, что она водится с Конопатым Говнюком Хартсоном[100] или Шоувадди-гребаным-вадди-Оуксом,[101] приводили меня в бешенство, и я отвечал ей рассказами о том, как расхаживал в одеянии «шершня», и о том, как выпивал с игроками в клубе после матчей. Ситуация была безвыходная: каждая подобная история ножом вонзалась в сердце одного из нас. В конце концов мы оба поняли, что наши отношения переросли в беспрерывное соперничество. Я познакомил ее со всеми болелами «Уотфорда», каких только знал в Халле (правда, их там было не так уж много), а она как-то на выходные решила в отместку пригласить в гости пару фанатов «Л*т*на». Ей-то, может, и было прикольно, но ни я, ни «говнюки» ничего забавного в нашем общении не обнаружили, а когда ночью я вышел пописать и услышал: «Эй ты, урод, держись подальше от наших девчонок» — стало ясно: ситуация опасно накалилась.

А затем дела пошли совсем скверно, и наконец положение стало просто невыносимым — буквально в течение одного дня. Мой близкий друг Марк, болевший за «Уотфорд» еще с шестидесятых, обозвал меня предателем и сказал, что дети мои станут исчадиями ада. Затем мать моей подруги задела меня в разговоре по телефону, и я, не сдержавшись, напомнил ей, что она тоже из «говнюков»! Едва ли так следует поступать с людьми, с которыми у тебя есть шанс породниться.

Я сам себя одурачил, и теперь все кругом меня презирали. Мой чудесный план был вывернут наизнанку: теперь она без лишних церемоний «имела» меня и измывалась надо мной. Она заставила меня пойти на компромисс в важнейших для меня вопросах. Она выплюнула мне в лицо мои убеждения, и я это стерпел. Так я предал свой клуб и потерял честь. Теперь я навек опозорен тем, что сплю с врагом, а она может гордиться собой: ей удалось одержать верх.

Я ее ненавижу.

Когда речь заходит об игре, семейных делах и региональных футбольных склоках, то с неизбежностью вспоминают о мерсисайдском дерби. Мы в свое время описывали страсти, которые кипят между «красной» и «синей» частями Ливерпуля, а затем получили письмо, где обо всем этом рассказывается куда лучше, чем получилось у нас.

ТЫ НЕ БУДЕШЬ ОДИН НИКОГДА!

Вся страна, похоже, убедила себя в том, что жители разных районов Ливерпуля живут душа в душу и просто млеют от успехов своих соседей. Сожалею, но мне придется развенчать этот миф, раздуваемый в СМИ, поскольку он очень далек от правды. Картинки, которые рисуют бывшие профи и разные юмористы, не говоря уже о старой доброй Цилле,[102] не отражают чувств огромного числа фанатов, живущих в наших краях.

Я помню, как впервые испытал настоящую духовную близость со своим отцом. Этот день запечатлен у меня в душе: 28 октября 1978 года. На самом деле он не был таким уж заядлым болельщиком и поначалу не водил меня на стадион, но по субботам всегда слушал радиотрансляции, занимаясь домашними делами. Болел он за «Эвертон», потому что его собственный отец в свое время поддерживал именно этот клуб. Помню, как в тот день он вдруг завопил что было мочи, и мама бросилась посмотреть, что случилось. Я помчался было за нею, но увидел, что она возвращается. Мама велела мне не обращать внимания на папу, потому что он ведет себя как ребенок. Но я не мог пропустить такое зрелище! Он же подозвал меня к своей машине и объяснил, что Энди Кинг,[103] выступавший в составе «Эвертона», только что забил гол в ворота «Ливерпуля» на стадионе «Гудисон Парк».[104] Он сказал, что мама ничего не понимает, но тогда и я ничего не понимал. Его возбуждение росло с каждой минутой, да так, что он пообещал взять меня на следующий домашний матч «Эвертона», если счет останется без изменений. Вот каким образом произошло наше единение: вперед, «Эвертон», вперед! Это была первая победа над «Ливерпулем» за семь лет и первая победа «Эвертона» в моей жизни.

Сам не знаю почему, но когда я в понедельник отправился в школу, то на каждой перемене кричал «Эвертон!», что прибавляло мне как новых друзей, так и новых врагов. Неожиданно я почувствовал, что я — вместе с кем-то, и с тех пор это ощущение не покидает меня. Хотя отец не взял меня на следующую игру, вскоре он все же сводил меня на стадион — так я попал на крючок. В том году «Ливерпуль» уверенно двигался к победе в чемпионате, но победный крик «1:0!» по-прежнему завораживал меня, шестилетнего мальчишку, равно как и моих товарищей. «Ливерпуль» становился все сильней и сильней, а «Эвертон» влачил унылое существование — хвалиться было нечем. Когда же положение стало выправляться, к «Эвертону» стали относиться как к ребенку, которого поощрительно гладят по головке, — никогда не забуду это ощущение. В 1984-м все переменилось, так как «Эвертон» дошел до финала сразу в двух кубках. Поражение от «Ливерпуля»