Дни боевые - [53]

— Конечно, нет, — ответил я. — Если было бы похоже, то наверняка бы выполнили задачу.

— Вот, вот! — горячится Штыков. — Согласен! Но ведь в уставе-то все это записано? Записано. Учат нас тому, как надо организовывать наступление? Учат. Верховный требует сопровождать наступление артиллерийской музыкой? Требует. Так в чем же дело? Почему же не хотят выполнять этих требований?

— Уставные требования и требования Верховного выполняют, — говорю я ему, — только не везде, конечно. Там, где их выполняют, и успех налицо, вот, например, под Сталинградом. Там дела идут прекрасно.

— А почему же у нас нельзя этого сделать? — перебивает он меня.

— Нам отпускают меньше, чем там. Как-никак, там направление главное, решающее, а у нас второстепенное, вспомогательное. Там всего должно быть больше, чем у нас.

— Но и у нас на фронте есть кое-что, мы не такие уж бедные. Уверяю тебя! Надо только свои ресурсы использовать лучше, чем они используются, — говорит Штыков.

— А что бы ты хотел? — спрашиваю у него.

— Как что? Конечно, артиллерию, минометы. Надо создать соответствующую плотность и обеспечить эту плотность снарядами и минами.

— Было бы замечательно. 

— А как же! Сколько у нас с тобой артиллерии? По тридцать стволов на дивизию. А сколько нужно, чтобы прорвать оборону? По скромным подсчетам, 60 — 80 стволов на один километр. Вот сколько! — Штыков ударяет ребром ладони по столу. — А теперь подсчитай, сколько мы должны с тобой иметь. Расчет простой — мне на два километра прорыва полагается полтораста орудий и минометов, а я не имею и одной трети того, что мне положено.

— Правильно. И снарядов отпустить нам по крайней мере раз в десять больше, чем нам их отпустили, — говорю я ему.

— И снарядов. Без снарядов пушки не пушки, их можно поставить хоть тысячи, а толку никакого.

— Не забывай, нам с тобой, кроме артиллерии, полагаются еще танки и авиация, — говорю я. — Ну да что об этом толковать. Давай лучше подумаем о том, как выполнить задачу наличными средствами. Как бы нам обмануть противника?

— Я считаю, что надо подготовить ночную атаку, — сказал Штыков. — Ночью огонь менее действен, да и направление удара можно скрыть.

— Надо предложить такой план командующему. А предварительно поручить нашим штабам разработать несколько вариантов ночных действий.

— Верно. Но это потом. А вот как завтра будем выполнять задачу?

— Слушай, Серафим, — назвал я его по имени, — давай не будем расстраиваться.

— Как же не расстраиваться? — с грустью посмотрел он на меня. — Вот подумай: пройдут годы, закончится война, и станем мы отчитываться перед своим народом — кто, где и как воевал. И вот, представь себе, как ты будешь отчитываться. Одни будут говорить — они сражались за Москву и отстояли ее, другие отстояли Сталинград и, больше того, уничтожили там крупные силы врага, третьи совершили еще что-нибудь такое же значительное. Ну а мы с тобой что сделали? Вторую зиму окружаем и пытаемся уничтожить демянскую группировку — и все попусту. Нервничаем, несем потери, а толку мало. Задача не выполнена...

Наша беседа была неожиданно прервана появлением командующего артиллерией армии генерал-майора  Рыжкова. Генерал прибыл к нам по поручению Военного совета.

— Я привез для вас новую задачу, — сказал он. — Штыков с этого участка переходит на другой, а вы, — обратился он ко мне, — примите дополнительно и его участок. Немедленно приступайте к смене. К утру дивизия Штыкова должна сосредоточиться здесь в лесу, в районе командного пункта. Днем вы пополните свой боевой состав за счет тылов, — сказал генерал Штыкову, — надо выжать все что можно. В батальонах у вас должно быть не менее пятисот человек.

— Товарищ генерал, такого количества я никак не наберу,— сказал Штыков.

— Должны набрать. Оголите все, вплоть до того, что на каждые десять лошадей оставьте одного повозочного.

— Товарищ генерал! — пытался еще что-то возразить Штыков.

— Не будем торговаться, — прервал его тот, — таково постановление Военного совета, и я требую от вас исполнения.

Немного подумав, генерал добавил:

— Это нужно для общего дела. У вас успеха нет, но он обозначился у Обжино, на другом участке — левее вас. Там оборона прорвана, и нашим частям удалось углубиться на два километра. Срочно нужны силы и средства, чтобы развить успех. Ясно?

— Теперь ясно, — ответил Штыков.

— А мне продолжать завтра наступление? — спросил я.

— Да. Задача вашей дивизии остается прежней — овладеть Сорокино. Но нужно по крайней мере так сковать противника, чтобы он с вашего участка не смог перебросить к месту прорыва ни живой силы, ни огневых средств.

Задача и для меня становилась ясной. Если мы со Штыковым двумя дивизиями не смогли овладеть сорокинским опорным пунктом, то одной дивизией овладеть им будет совсем не под силу. А чтобы сковать противника, надо будет обозначить наступление, не доводя его до решительных схваток.

...Рано утром, еще до рассвета. Штыков пришел ко мне подписать акт о смене и попрощаться. 

— Ну как с пополнением, наскреб чего-нибудь? — спросил я у него.

— Наскребу с сотню, а больше — где же взять?

— Ты завтракал?

— Нет, только-только с делами управился.