«Дней минувших анекдоты...» - [15]
Экзаменационная работа в аудитории: Отлично
Устный экзамен: Отлично
Высший коммерческий счёт: Отлично
Бухгалтерский учёт: Удовлетворительно
Немецкая коммерческая корреспонденция и конторские работы:
Экзаменационная работа в аудитории: Отлично
Устный экзамен: Отлично
Лейпциг, 5 мая 1908 года
Печать (расшифровка вокруг герба:
«Высшее коммерческое училище Лейпциг»)
Королевская Экзаменационная Комиссия Королевский Уполномоченный Подписи[4]
В Германии Григри Адельханов стал страстным фотографом, осталось множество альбомов с его фотографиями Парижа, Санкт-Петербурга, Тифлиса, Кавказа 1904–1914 гг.
В советские времена Григри работал на заводе своего отца. Возвратившись из деловой поездки по Германии, мой двоюродный брат был обвинен во вредительстве и сослан в Долинский лагерь Карагандинской области.
Из лагеря Григри Адельханов прислал своей жене Нине Мюльман несколько десятков трагических писем, которые сохранились и по сей день.
В лагере Григри Адельханов вскоре погиб, а потом был посмертно реабилитирован.
Мой сын Сергей написал стихотворение, опубликованное в журнале «Наш современник», посвященное всем нашим безвинно погибшим родственникам.
Из биографии Сталина известно, что его отец Бесо работал в Тифлисе на заводе Адельханова. Известно также, что портретов отца Сталина не сохранилось.
К 25-летию заводов Адельханова его сотрудники преподнесли владельцу оригинальный альбом. Я видел этот альбом — снаружи он был отделан серебром с цветной эмалью, а внутри — образцы всех видов продукции фабрик и кожевенного завода: кавказская бурка, седла, чувяки, сапоги, различные туфли и др. На нижней массивной обложке были ножки, альбом скреплялся застежкой. В альбоме были также фотографии всех цехов, где на переднем плане перед станками в один ряд стояли рабочие в спецодежде — больших фартуках.
Этот альбом оставался едва ли не единственной драгоценностью вдовы Григри — Нины Альфонсовны Адельхановой (фото 28), урожденной Мюльман. Вероятно, армянская фамилия спасла немку Мюльман от ссылки во время Великой Отечественной войны. Нина жила в малюсенькой темной комнатке за зданием института Маркса-Энгельса-Ленина — ныне в этом здании заседает грузинский парламент. Альбом хранился у Нины под кроватью, даже шкафа в комнате не было, да он и не поместился бы.
Кто-то прознал про этот старый юбилейный альбом, и к 70-летию «отца народов» сотрудники НКГБ изъяли у Нины альбом и отправили в Москву. Сталин не опознал среди рабочих своего отца (как оказалось позже, он и не считал Виссариона Джугашвили своим отцом) — и чекисты вернули этот альбом Нине!
Впрочем, отсутствие фотографии не помешало досужим художникам «сочинить» портрет, очень похожий на Сосо в молодости.
Лет тридцать пять тому назад Нина умерла, и ее родственники продали этот альбом в Ереванский исторический музей, а остальные альбомы, которые создавал Григри, страстный фотолюбитель, достались мне — это фотографии старого Тифлиса, Санкт-Петербурга 1905 г., Парижа 1911–1912 годов.
Детей у Григри не было. И эта ветвь осталась без ростков.
7. Единственной по-настоящему плодовитой оказалась предпоследняя ветвь. Самой младшей тете Лизе удалось вместе со своим мужем Борисом Николаевичем эмигрировать с четырьмя детьми в Париж. Там, по-видимому, у меня имеются внучатые и правнучатые племянники и племянницы, о которых, впрочем, я не имею понятия.
Генеалогическое древо моего деда, как и многих-многих других, оказалось порублено на дрова и брошено в костер революции. Сгорело все, а затем в этом аутодафе сгорели и те грешники, которые хотели погреть руки над этим погребальным костром. И теперь нам всем остается только посыпать пеплом наши головы.
8. Младшим ребенком в семье был мой отец Иван. О нем следующая глава.
Л. Н. Толстой тоже имел 8 детей, но они, слава богу, вовремя уехали из России, убежали от революции. В 1991 году на юбилее Толстого собралось больше сотни прямых потомком великого писателя.
Глава 2 ОТЕЦ
«…Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог».
