Дневники памяти - [4]

Они жили в одном городе, через три улицы, но будто на разных планетах.

                                            * * *

Они стали видеться чаще.

Она приходит его навестить. Она запомнила дорогу и сможет найти его в этих запутанных могильных лабиринтах с закрытыми глазами. Здоровается, дотрагивается рукой до черно-белой фотографии на холодной гранитной плите, приносит живые цветы, яблоки и белый воздушный хлеб. Они разговаривают. Им столько нужно друг другу сказать.

Он приходит к ней во сне. Они сидят на берегу тихой реки. Она держит его за руку. На небе, как светлячки в его глазах, загораются звезды. Первой еще в светлом небе загорается «вечерняя звезда» — Венера. Это их любимая звезда. Она светит всего несколько часов и уходит, но бывает время, когда она возвращается и ее можно увидеть на рассвете. Незаходящее созвездие Орион, перетянутое жемчужным пояском из трех звезд. Голубоватый карбункул — Сириус. Большая Медведица, ее ковш из семи ярких серебристых звезд. Недалеко приютилась Малая Медведица с путеводной Полярной звездой. Это он рассказал ей о звездах. Он говорит, о небе, о том, что все меркнет перед его бесконечно притягательной необъятной красотой.

Когда гаснет последняя звезда, он тихо и ласково произносит: «мне пора», медленно встает и уходит. Иногда оборачивается и молча, губами: «Не волнуйся, мне не больно, мне хорошо здесь». Она, не открывая рта, спрашивает: «Ты придешь еще?» Она не слышит ответа. Но точно знает: он придет.

Загадай желание

Бывают такие дни, когда нутром чувствуешь, что вот-вот что-то произойдет. Вот-вот что-то ворвется в твою жизнь и перевернет ее с ног на голову. Ты десятки раз измеряешь шагами комнату; кровь с бешеной скоростью носится по сосудистым каналам, с каждым кругом заставляя сокращаться сердечную мышцу быстрее; что-то подталкивает тебя попеременно выглядывать в окно, отбивать чечетку настенным выключателем, отвинчивать кран и набирать в ладони, через край, обжигающе холодной воды, всматриваться в «магические» сообщения, бегущие рекламной строкой. В такие дни невозможно усидеть на месте. Сегодняшний день был именно таким.

Я выскочил на улицу. Крупные хлопья снега мгновенно облепили лицо, забрались в рукава и за воротник куртки. Я остановился, поймал губами несколько белых мотыльков и, не раздумывая, зашагал сквозь пелену снежного тумана.

Мимо проплывали суетливые городские улицы, сказочно преобразившиеся в преддверии новогодних праздников. Прохожие шастали туда-сюда, толкали друг друга плечами, прижимая к груди разноцветные коробки и красочные пакеты. Всем не терпелось узнать, что принесет следующий год, все жили ожиданием чуда. Морозный воздух немного успокоил меня. Метель, кажется, тоже замешкалась и наконец прекратила хлестать мокрыми каплями по лицу.

Манимый какой-то неведомой силой, я оказался на железнодорожной станции. Та же сила внезапно потащила меня дальше и заставила вскочить в первую проходящую электричку.

В пустом вагоне уселся на дощатое сиденье, расстегнул куртку, втянул ноздрями спертый густой воздух, прислонился разгоряченной щекой к холодному стеклу. Рассматривая причудливые морозные узоры, выдыхал теплый воздух на заледенелое окно и, мерно покачиваясь, уносился в неизвестную даль.

Я закрыл глаза, пытаясь «выключить свет» в голове и хотя бы на миг заглушить мысли-вопросы. Но они, как непослушные дети, все врывались и врывались в мой разум, выскакивая из темноты: «Почему людям никто не освещает дорогу, ничто не указывает путь, как маяки кораблям?», «Почему мы бродим в темноте на ощупь, ступаем осторожно, опасаясь сделать неверный шаг?»

Где спасительный свет? Где чудеса и волшебство, о которых твердили в детстве, про которые читали в сказках? Куда укатился волшебный клубок? Где выловить щуку — исполнительницу желаний? Почему всегда все сам?..

Отцовские слова годовалой давности барабанной дробью аккомпанировали мыслям в голове: «Двадцать шесть уже!», «Вот я в твои годы…», «Слушал бы родителей, может, человеком бы стал». Им вторили слова из любимой сказки: «Старший — умный был детина, средний сын — и так и сяк, младший… вовсе был дурак». А мысли комиксными картинками рисовали заплаканную маму в дверях. У ее головы висело облако со словами: «Останься, сынок». Рядом — картинка меня, с размаха хлопающего дверью и облако мыслей: «Да пошли вы на…».

— Прошу прощения. Свободно? — приятный незнакомый голос заставил открыть глаза.

Передо мной возник статный мужчина лет шестидесяти в зеленоватом, наглухо застегнутом, плаще и серой фетровой шляпе на английский манер. В руках он держал элегантный кожаный портфель с золотистыми застежками. Мужчина чем-то напоминал сыщика из старых черно-белых фильмов, которые теперь зачем-то искусственно раскрасили. Весь его наряд, да и он сам гармонично дополняли интерьер пригородной электрички.

— Эдуард Петрович, — мужчина приветливо представился и потряс мою руку.

— Иван, — растерянно проговорил я.

Внезапный писк мобильника прервал знакомство. Я извинился, быстро просмотрел почту и, не увидев ничего важного, сунул телефон обратно в карман.

— Так и не научился пользоваться такими, — мужчина махнул рукой в сторону моего кармана. — Куда путь держите?