Дневники памяти - [3]
Они сидят на берегу реки. Как волшебник, он достает из пузатых оттопыренных карманов клетчатого полинявшего пиджака яблоки и белый воздушный пшеничный хлеб. Это были самые вкусные яблоки и хлеб на свете.
Она держит его за руку и боится отпустить. Дрожащим голосом тихо: «Ты еще придешь?» Он молчит. Жизнь научила не давать обещания.
Больше он не приходил. Никогда. 17 лет прошло. Он думал, что недостоин ее, она — что он ее бросил.
Они жили в одном городе, через три улицы — будто на разных планетах.
Он оставил ей яркие рыжие веснушки, зеленые глаза, неразборчивый почерк (она писала, как и он, левой рукой), портфель, зеленое платье и несколько черно-белых фотографий.
В воспоминания вонзается мысль: «Купить венок». Она медленно, как во сне, тащится в похоронную лавку. Та встречает ее голыми крышками только что сколоченных гробов. Обнаженные, еще не прикрытые красным бархатом, они таращатся на нее. На стене висит черный костюм. Он знает: за ним скоро придут. Десятки корзин и венков из неживых цветов. Змеями извиваются, их оплетают черные ленты. Она стоит в дверях, не может подойти ближе. Он любил живые цветы…
— Что вам? — за спиной тусклое лицо немолодой продавщицы.
— Ничего, — задыхаясь, шепчет она.
— Это хорошо, что из нашего товара вам пока ничего не нужно. Но рано или поздно все возвращаются.
Колючий ветер жалит лицо и что-то внутри. Она стоит у незнакомого подъезда. Его подъезда. На лавке цветная фотография, изуродованная черной лентой. Человек с фотографии — рыжая шевелюра, улыбчивые глаза. Она помнит его таким, только на 20 лет моложе. Сколько ему сейчас —54—55? Она ищет его образ в закоулках памяти. Скорбящих и провожающих почти нет. Четверо старушек-соседок жмутся друг к другу в надежде согреться. Шепчут: «Скоро привезут».
Убогая машина «буханка» вывалилась из-за поворота, заскрипела, затарахтела, подъехала, остановилась. Со скрипом открылась боковая дверца. Гроб. Страшно.
Подойти ближе. Она знает: пока не увидишь своими глазами, можно обманывать себя — не было ничего, приснилось. А если увидел — все — отпечатается картинка на сетчатке глаза и отправится по нервным канальцам прямиком в мозг, чтобы остаться там навсегда.
Пара неуверенных шагов. Внутри гроба — старик. Маленький и худой, с лицом, изъеденным коричневыми пятнами. Почти нет волос. Торчащие скулы, острый подбородок и лоб, череп обтянут синевато-прозрачной кожей. Вместо глаз две глубокие темные ямки. Почерневшие пальцы рук навсегда сцеплены в вековой замок. Кто он? Она не знает его. Тот, который на фотографии, — и этот в гробу? Такого не может быть — это разные люди.
Голова старика неестественно криво вывернута вбок. Она хочет повернуть голову. Ей кажется, ему больно. Озирается. Мысленно просит «помогите», сделайте это за нее. Она кричит, но крик не выходит наружу, он летит и с грохотом разбивается о стиснутые до чудовищного скрипа зубы.
Один из малочисленных провожающих вздрогнул — будто услышал крик, прочитал ее мысли — неуверенно подошел к гробу:
— Саш, ты у нас красавцем был, ровненький и прямой, — тянет руки, аккуратно поворачивает голову. — Не застыл еще.
Камень с плеч. Ни слез. Ни стонов. Ни криков. Все молчат. Тишина. Только ноябрьский ветер поет заунывную прощальную песню. Страшно, когда молча, когда без слез, когда слезы и крик внутри.
Кладбище. Незнакомые люди — женщины и мужчины, молодые и старые — с черно-белых фотографий таращатся на нее. Пугающая тишина. Калитка нараспашку и разрытая могила приглашают войти. Люди в одинаковых комбинезонах (похоронная служба), не обращая ни на кого внимания, раздают указания и отточенными движениями делают свою работу. Их служба уже сотни лет работает без перебоев. Проверенный поставщик (говорят, бледная худая женщина в черном саване) ежедневно поставляет им товар. Механизм выверен и отлажен, простоев нет. Этот конвейер не остановится никогда.
За ее спиной суетливые голоса, она чувствует их холодное дыхание. Они бормочут:
— Жалко его. В старика превратился. В больнице. Шесть лет. Один. Только сестра раз в полгода навещала. Говорят, в молодости семья была, дочь…
В больнице. Шесть лет. Один. Она не знала. Или не хотела знать. Сейчас уже не важно. Болезнь вцепилась в него своими когтистыми лапами и отъедала от него по куску день за днем. Он долго сопротивлялся. Но когда ты один шесть лет в холодной серой больнице — лучше уступить. Голоса сливаются в монотонную, заунывную, смертельно-мучительную песню. Она не может это слышать, хочет заткнуть уши, убежать, но только закрывает глаза.
Вы слышали, как забивают гвозди в крышку деревянного гроба? Этот звук — он останется с вами навсегда. Этот звук —заставит очнуться кого угодно… Только не того, кто внутри. Ей кажется, что гвозди забивают не в гроб, эти гвозди забивают ей в голову. Резко вздрогнув, будто очнувшись от нестерпимой боли, она отчаянно увидела необратимость времени. Отодвинуть, растолкать всех этих незнакомых людей, пробраться, дотронуться, проститься, увидеть его — в последний раз. Поздно. Ящик закрыли, запечатали навсегда.
— Папа! — ее крик срывается и летит вниз в двухметровую яму, с глухим грохотом разбивается о деревянную крышку убогого гроба…
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?