Дневники Энди Уорхола - [78]

Вторник, 24 января 1978 года

Позвонила Сюзи Франкфурт и рассказала, что ей сделали подтяжку и что это очень болезненно.

Погода сейчас хорошая, так что я пришел на работу пешком. Позвонил Виктор, по его словам, он устроил «нечто ужасное», но такое, что даже не мог рассказать по телефону, лучше уж прийти в офис (ланч для Виктора 5,29 доллара). Правда, он и в офисе никак не мог рассказать, что же натворил. Позже я, разговаривая с Бьянкой, выведал у нее, в чем дело, а потом позвонил ему и сказал: «Ох, Виктор, ты знаешь, мне приснилось, что ты совершенно закрасил мою картину. С ума сойти, да?» И он обалдел, потому что поверил, будто мне это на самом деле приснилось, но потом я ему сказал, чтобы он не волновался: мне известно, что случилось, и я подарю ему другую картину. Позже вечером в «Студии 54» были два паренька из Каракаса, и Виктор вдруг заревновал, что я разговорился с ними, а они ведь в точности знали, откуда, из какого района города, был Виктор они сразу это поняли, стоило им только услышать, как он говорит по-испански: у Виктора, как оказалось, «бруклинский акцент» Каракаса.

Филипп Ниархос появился с Мануэлой Папатакис. Бьянка в восторге, что Барбара с Филиппом, по-видимому, расстались.

Среда, 25 января 1978 года

Когда я пришел в офис, там уже начался ланч, устроенный в честь этой красавицы-француженки, актрисы Кароль Букэ, хотя ее самой еще не было: она задержалась на съемках фильма[448]. Уже, правда, явились Питер Бёрд и Мона, а еда была наполовину из «Уильяма Полла», наполовину из «Брауни». Был там и этот красивый парень с сожженной рукой, друг Питера, по имени Том Салливан. Нам понравились его сапоги, он тут же спросил, какие у нас размеры, позвонил в какой-то магазин в штате Джорджия и сказал, чтобы прислали три пары. Он уже несколько месяцев живет в отеле «Вестбери», ожидая, когда ему сделают пересадку кожи на руке, которая обгорела во время крушения самолета. Как мне кажется, Кэтрин в него втюрилась по уши. Работал над некоторыми картинами в задней части студии. Я, правда, очень устал, ведь я сейчас плохо высыпаюсь. Ненадолго зашла Бьянка, а через пять минут после нее возник Марк Шенд. Бриджид мне сказала: «Эта леди Изабелла Лэмтон целыми днями ковыряет у себя в носу и еще сует в рот все, что выковыряет, а если сделать ей замечание, она лишь рассмеется и все равно будет это делать. Она сказала мне, что по ночам они с бойфрендом ковыряют в носу друг у друга. Просто в голове не укладывается».

Отправился в «Олимпик тауэр» посмотреть новый офис Хальстона (такси 3 доллара). Офис расположен на двух этажах, из него вид прямо на шпиль собора святого Патрика. Мы выпили там несколько коктейлей. Потом отвезли Кэтрин домой, у нее не оказалось туфель, и этот красавчик, приятель Питера, отнес ее наверх, на третий этаж, через шесть лестничных маршей.

Четверг, 26 января 1978 года

Я позвонил Кэтрин утром, перед выходом в офис, и мне ответил мужской голос, сказавший, что она уже поехала на работу, – это оказался вчерашний Том Салливан. Как он сказал, он что-то привез ей. Но, в таком случае, почему же он ответил на телефонный звонок? Когда я позже сказал Кэтрин, что он снял трубку, она ответила: «М-да, подловил ты меня», и вид у нее был несколько смущенный.

Сапоги уже прибыли в аэропорт, и Питер Бёрд привез их нам. Мои мне подошли как влитые: я попросил Тома заказать мне размер, только чтобы носок был закругленный, а прислали остроносые. Все сапоги пришли в одной большой коробке, и Питер вынул их из нее, потому что она слишком большая, а коробку выкинул, но потом выяснилось, что один сапог – от той пары, которая была для Кэтрин, – остался в коробке, и тогда шофер Тома поехал в аптаун, нашел то место, где они выкинули коробку, и вернулся с ней. Кэтрин была в восторге. А ковбойские сапоги делают, оказывается, из слоновьих ушей. Устроили ланч в честь Изабеллы Росселлини (канцелярские принадлежности 7,13 и 16,41 доллара). Пришел Джон Ричардсон, он подарил мне фотографию своего члена. Бьянка явилась в белом платье с пурпурным палантином, и они с Томом Салливаном, как сказала Бриджид, «чуть ли не трахались, вжимаясь в стену, это было так отвратительно», – а еще были Изабелла Росселлини, Робин Вест и Клаус фон Бюлов[449]. Ужин был у Бьянки-у-Хальстона, подавали телячье рагу. Диана Вриланд была с Фредом, а Стиви, он такой смешной: сказал мне, что она «восхитительная», а потом, позже вечером, – что она такая надоедливая, и он уже, мол, просто не знал, как от нее избавиться. А я, понимаешь ли, совсем недавно осознал, что Диана Вриланд – просто человек. Я понял это несколько месяцев назад, когда вспоминал в очередной раз эту историю в шестидесятые годы, про Виву и журнал Vogue, когда Диана не пропустила материал с Вивой, – а ведь после этой публикации у нее, пожалуй, сложилась бы хорошая карьера. Для собственной же «карьеры» Диана делает все, что угодно, прислушивается к тем, кто говорит ей, что то-то и то-то делать нехорошо, что ее профессиональное развитие может пострадать, и поступает так, как ей советуют. Кто-то явно сказал ей тогда, что если она пропустит фотографии Вивы, это для нее лично будет плохо. Можно было бы решить, что она так совсем не думает, потому что она – сама Диана Вриланд, однако через какое-то время ты вдруг понимаешь: именно так она и думает.