Дневники Энди Уорхола - [73]

Потом я переоделся и отправился в лофт к Виктору (такси 4 доллара). У него на входе сидел охранник, и в лофте все было убрано, угощение сервировано, было много выпивки и бездна юных красавцев, которых я никогда прежде не встречал. Пришел Крис Макос, он только что получил бесплатную фотокамеру от фирмы «Полароид», и вот он уговорил всех этих парней, чтобы они начали дурачиться – снимали с себя рубашки, позировали ему. Там еще был один драг-квин, прежде он был в составе Cockette, его звали, по-моему, «Джампинг Джек», и только груди у него были килограммов на девять. Потом явилась Диана Вриланд, а с ней – Барри Ландау, Билл Боггс[423] и Люси Арназ. Они только что побывали на представлении с Мэри Мартин[424]. Пришли Ларисса и Эдвиж. Эдвиж была несчастна: она специально приехала в Нью-Йорк встретиться с Пэтти Хэнсен[425], однако та вообще не пожелала больше с ней знаться, и вот во время этой вечеринки Эдвиж чем-то порезала запястье, сделала надрез в виде буквы «Х», сантиметров на десять, – Виктор позже обнаружил кровь у себя в доме. А потом, моя дорогая, все было как в сказке. Потому что явился Хальстон в белом костюме, под руку с Бьянкой в белых мехах и с доктором Джиллером, тоже в белом костюме, – они приехали на белом лимузине с белым шофером.

Суббота, 7 января 1978 года

Служанка в доме Хальстона сказала, что Бьянка в спальне, все еще спит, но что я могу туда подняться. Я разбудил Бьянку, и она сразу же вскочила, натянув одежду прямо поверх пижамы, и я понял, что на самом деле она не принимает наркотики – ну разве что несколько попперсов и, может, изредка немного кокаина, однако в целом она не сидит на наркотиках, она вменяемая.

Воскресенье, 8 января 1978 года

Приехал в зал «Мэдисон-сквер-гарден» на соревнования по теннису. Фотографы без конца щелкали затворами фотокамер, и Бьянка сказала Джейд, чтобы она закрывала себе лицо руками, и было так странно, что Бьянка учила ее этому, и Джейд сказала: «Мамочка, но себя ты же разрешаешь фотографировать». Просто Бьянке нужно, чтобы все внимание уделяли ей. Матч был – Коннорс против Борга. Победил Коннорс.

Сидел дома у Хальстона, читал «Нью-Йорк таймс», пока он еще был у себя в офисе. Кто-то позвонил Бьянке, она битый час висела на телефоне, обсуждая свои проблемы, и мне ужасно хотелось послушать все это или записать на магнитофон, но я продолжал читать газету. Первые полчаса она говорила о ком-то, кто, как она сказала, воспользовался ею в Лондоне, просто чтобы их фотография попала в газеты, – какая же она странная: сама-то она лишь этого одного и хочет! А вторые полчаса она говорила про эту самую Джерри Холл – что она просто обыкновенная глупая блондинка. По-моему, ее очень беспокоит, что Мик теперь ее окончательно бросит. Пока Бьянка говорила по телефону, Джейд попросила у меня конфетку, я дал ей парочку М&М’s, а она сказала: «Ты должен дать мне мою дозу на ночь». Ну, я ей дал еще несколько, тогда она говорит: «Ты должен мне еще немного дать, пошли в туалет», и я сказал ей, что, мол, мама подумает, не странно ли это, если мы с ней пойдем в туалет наверху, и тогда она сказала: «Хорошо, тогда пошли под лестницу». Я тайком дал ей М&М’s, а она проглотила их точно так, как принимают наркотики.

Понедельник, 9 января 1978 года

Немного работал в офисе с Рупертом, а потом с Алексом Хинричи. Я все еще пользуюсь услугами Хинричи для шелкографической печати, однако даю все больше работы Руперту. Ехал на такси сквозь снежную пургу. Поездка была долгой и трудной (10 долларов).

Бьянка захотела посмотреть The Act, и Лайза прислала ей шесть билетов. Бьянка отменила свое приглашение к Виктору, поскольку собралась взять с собой Стиви Рубелла и свою преподавательницу танца, которая только что прилетела из Лондона. Бьянка без конца звонила Стиви, но никак не могла его застать. Позже оказалось, что Бьянка вознамерилась пойти на это представление только потому, что, как она узнала, там будет Джеки О., и вот она захотела, чтобы их сфотографировали вместе.

Мы с Джедом отправились к Бьянке, думая, что у нее будет машина, однако машины не было. Джейд тоже поехала вместе с ней на представление. Когда мы приехали в театр, все только и таращились по сторонам, стремясь увидеть Джеки О. Представление снова было хорошим. Бьянка начала было высказываться о нем неодобрительно, но потом, к концу спектакля, она поняла, что придется пойти за кулисы к Лайзе, и тут же стала хвалить спектакль, какой он прекрасный. Джейд понадобилось в уборную. Джеки и Свифти Лейзер[426] и Джек Хейли и Бьянка позировали для фотографов, а все на них смотрели. Потом мы отправились к Лайзе за кулисы. Я держал свой магнитофон ближе к Джеки, и мне, надеюсь, удалось записать, как она говорит, с этим ее характерным придыханием (билеты 60 долларов).

Потом вернулись к Хальстону (3 доллара), но когда мы заявились к нему, он уже ложился спать. Было видно, что он действительно готовился ко сну – уже обнимал Линду и всякое такое. Линда – это его собака. Потом Бьянка повисла на телефоне, чтобы выяснить, кто куда отправился, кто был в «Айс палас», кто в «Илейн», и в результате мы поехали в «Илейн» (такси 2,75 доллара). После представления окружение Лайзы отправилось в «21», и Бьянка звонила туда, оставляя сообщения насчет, наверное, кокаина – она называла это «книга». Например: «У меня для нее еще нет книги». Хальстон на этот раз не одевал Бьянку перед выходом в свет, так что когда мы пошли в театр, вид у нее был ужасный, однако никто не хотел ей об этом говорить. Но когда мы вернулись к Хальстону, он наконец-то сообщил ей, до чего плохо она выглядит. Он заставил ее снять тюрбан, подкрасить губы темной помадой, и она преобразилась. Правда, она сразу поняла, как ужасно выглядела, когда ее снимали все эти фотографы в театре. Джейд ездила в театр в длинном платье.