Дневники Энди Уорхола - [19]
Виктор оделял всех липовыми попперсами. Режин сказала, что они пахнут немытыми ногами, а я заметил ей, что их поэтому-то и называют еще Locker Room («раздевалка»), и ей это очень понравилось. Бьянка вскоре принялась глупо хихикать, к тому же она порядком завелась уже от одного попперса, так что они с Тони Портаго стали вроде как целоваться-обниматься, но потом она сфокусировалась, поняла все же, что нельзя ей все это проделывать на людях – но все-таки она такая красивая, когда хихикает, и она обожает попперсы. Ко мне подошли какие-то мои поклонники, и я дал автографы. Виктор, Кэтрин и я уехали уже около половины третьего ночи, и шофер Портаго развез нас по домам.
Потом в четыре утра позвонил Том Кашин[112], ему был нужен Джед, потому что Джей порезал руку, у него шла кровь, и Джед отправился к ним, чтобы отвезти брата в больницу. А потом Джей еще звонил из больницы, и вся эта драма продолжалась до девяти утра.
Вторник, 11 января 1977 года
В шесть вечера все еще были в офисе, ожидая, когда надо будет отправляться на открытие моей выставки в галерее Кастелли[113], потом мы поехали туда, и сначала там никого не было, мы шатались вокруг устроенного там бара и пили шампанское – а потом навалилась невероятная куча народа. Были выставлены большой «Серп и молот»[114] и восемь маленьких. Там были Дэвид Уитни, Филип Джонсон, Дэвид Уайт. Приехала Полетт Годдар[115], она сказала, что хочет, чтобы я для нее сделал брошку с молотом и серпом. Там был Виктор, который устроил перформанс: резал на части какую-то рубашку. Бьянка появилась в платье с витрины Хальстона, том самом, на котором Виктор оставил отпечатки своих ступней. А на Кэтрин был красный костюм, который Виктор также усеял отпечатками своих ступней. Приехали Тони Портаго и его мать Кэрролл Портаго. Как выяснилось, Полетт и Кэрролл – давние подруги. Бьянке понадобились попперсы, но их ни у кого не оказалось. Хальстон пришел с небольшой картиной, которую для меня написала Элизабет Тейлор, потому что сама она не приехала – а он только что навещал ее. И когда я думаю об этом, меня охватывает настоящее разочарование: ведь как было бы хорошо, если бы Лиз Тейлор побывала на вернисаже. Вот тогда он стал бы настоящим событием, верно?
У Бьянки и Тони Портаго такой вид, будто они всерьез влюблены друг в друга. Это все началось на рождественских праздниках. Сын Си-Зи, Александр Гест, тоже был на вернисаже. А еще – Джорджио Сант-Анджело[116], Сильвия Майлз[117], Рони Блэкли, Франческо Скавулло[118] и Шон Бернс, Ирвинг Блум и Чарли Каулс. Шампанское было – «Моэт Шандон». Появился корреспондент «Сохо ньюс» Майкл Голдстайн, он вел себя ужасно. Я дал Джеду деньги, чтобы он угостил пришедших ужином после вернисажа (200 долларов), а мне обязательно нужно было попасть к Джону Ричардсону[119].
Когда я пришел к Джону Ричардсону, то разочаровался: там было одно старичье. Мэрион Джавитс[120], Франсуаза и Оскар де ла Рента, Марелла Аньелли, Бейб Пейли – о, она, как мне кажется, когда-то была настоящей красавицей. Бейб и Марелла пели мне дифирамбы – они уже побывали на выставке в субботу. Я сидел рядом с Мэрион Джавитс. Она сказала мне, до чего же она обрадовалась тому, что на прошлой неделе Руперт Мердок купил журнал «Нью-Йорк» у Клэя Фелкера. Ведь именно Фелкер год назад разоблачил ее контакты с Ираном.
Кэтрин и Виктор пришли после ужина, на кофе. Виктор снова сшил разрезанные части своей рубашки.
Мать и отец Нимы Айшэм [Фарманфармайян] были на вернисаже, и я не мог поверить своим глазам: даже они вернулись со свадьбы дочери на Гаити, притом в прошедший уикенд, а Боба все еще нет как нет!
Среда, 12 января 1977 года
Когда я приехал в дом номер 860, большая съемочная группа из телекомпании «Си-Би-Эс» снимала Джейми Уайета – как ему позирует Арнольд Шварценеггер – для их нового телешоу под названием «Кто есть кто». Потом мы с Джейми и Арнольдом поехали на ланч в «Илейн»[121] в честь фильма Арнольда «Качай железо» (5 долларов). Остановились около «Ритц-Тауэрс», там пришлось подождать, минут пять, пока Полетт Годдар спустится вниз. Она надела все свои драгоценности и выглядела нелепо. Она сказала: «Вот если б ты только действовал умело, они бы все были твоими» – и это она мне сказала! Боже, как вспомню, сколько часов мы с Бобом убили, записывая наши разговоры с ней, пытаясь вытащить из нее истинную историю ее жизни – для книги, которую хотел издать мистер Джованович… То есть вот если бы я был голливудской звездой и если бы моими мужьями были Чарли Чаплин, и Бёрджесс Мередит[122], и Эрих Мария Ремарк, я бы уж, наверное, был в состоянии припомнить пару-тройку историй…
В ресторане «Илейн» уже была Дельфина Ратацци. Она теперь работает в издательстве «Викинг», корректором у Джеки О. Еще там был Виктор, и Полетт прямо у нас на глазах влюбилась в него, потому что вычислила, сколько же моделей одежды от Хальстона она сможет заполучить благодаря ему. Появился Пэт Пэттерсон
