Дневники баскетболиста - [7]

Сегодня вся школа собирается идти на «Рипли. Верь или не верь». Прямо на утренних молитвах Билли Берлэпа по кличке «Донг» тряханул офигительный эпилептический припадок, и тот, истекая пеной, шлепнулся на парту точно посередине «Отче наш» и, чавкая слюной, забился между рядами. Побежали за братом Кеннетом, единственным нормальным мужиком в этой тусовке, потому что он за прошлый год привык к Донговым припадкам и потому что наш препод, хоть он такой и умный, охренел и не знал, что предпринять. Донг еще несколько раз безумно дернулся и затих. У брата Кении вся рука кровилась от укусов, он пытался держать Билли за язык, чтобы тот его не заглотил. У него вся рука в шрамах, полученных в борьбе с припадками за долгие годы. Затем Билли отвели к медсестре полежать и подождать маму. Та еще «медсестра». К ней можно завалиться с восьмидюймовым порезом на физиономии, а она выдаст тебе бинт и аспирин. Неважно, с чем придешь, в любом случае получишь аспирин. В случае с Донгом так и было. Потом, спустя где-то час, Донни Леви, еще один припадочный, впал в один из своих трансов. Буйным-то он бывает редко, но зато довольно часто и как-то вдруг неожиданно улетает в другие миры. Он тихий, только его начинает колотить трясучка и он теряется насчет того, кто он и где он, засовывает палец в нос, все делает медленно-медленно, и взгляд безумный, наподобие ребят из кино «Деревня проклятых». Я раз столкнулся с этим, когда его пришибло у меня дома. Тогда я подошел к нему и ласково с ним заговорил, но он реально не врубался, что это я. Иногда его начинает плющить на манер Донга, если он чувствует себя не в своей тарелке, но, слава богу, на этот раз его скоренько отпустило. Впрочем, поскольку он оставался какой-то мутный, пришлось его отправить к медсестре, чтобы матушка потом могла его забрать. После ланча этому здоровенному испанскому типу Карло Пуцо, который, как и я, в школе новенький, ни с того ни с сего поплохело. Он шлепнулся вперед мордой и с окровавленной рожей стал кататься по полу и пинаться, а мы ввосьмером пробовали его удержать, но он силен как бык. Короче, мы все-таки с ним справились, а препод посмотрел, махнул рукой и уныло молвил: «Ну, и кто следующий?» Теперь сижу, листаю альманах, выясняя, есть ли какие-нибудь записи о количестве припадков, имевших место в одном классе в тридцать человек за половину учебного дня. Но ценно здесь то, что этот мудацкий препод пытался раздавать задания по истории перед тем, как срубился Донг, потом он занялся другим, потом та же фигня, и похужало Донни, и то же самое в случае с Карлом после ланча. Так ему и не удалось даже начать урок, и писать в пятницу тест мы не будем.

Я еще ни разу не писал о том времени, когда первый раз попробовал ширяться героином. Это было два месяца назад. Прикольно отметить: я был уверен, что герыч относится к наркотикам, НЕ вызывающим привыкание, а марихуана наоборот. Позднее выяснил, какой я был кретин. Забавно вспоминать, как я клялся никогда не притрагиваться к этой хрени, когда мне было лет пять-шесть. Теперь, когда все мои товарищи этим занимаются, я каждый день беру обратно всевозможные клятвы. Сегодня я ходил в подвал дома Тони, где разномастные личности в этой «мастерской» готовят и вмазываются. Я планировал занюхнуть дозняк, однако Тони предложил мне тоже ширнуться. Я сказал, давай. Тогда Паджи сказал: «В принципе, если хочешь вмазаться, можно это сделать и по вене». Я боялся по вене, но сдался, и Паджи меня вмазал. Меня слегка полихорадило, а потом, мать твою, как вставило... одна огромная жаркая волна по всему телу смыла всю боль. Никогда нельзя повторно покорить вершины первого прихода, это словно десять оргазмов. Спустя полчаса (все это время я тряс башкой и медленно бредил) я вмазал остатки дозняка, на этот раз самостоятельно. Меня держало даже на следующее утро, когда я проснулся. Вот так вот после простой, как пельмень, ходки в подвал мои вены лишились девственности.

Сегодня вечером мы с Ронни предприняли поездку на автобусе в «Alexander's»[3] — это гигантский универмаг в Бронксе на Фордхам-роуд, недалеко от района, где я теперь живу. Мы нарядились в мешковатые старые пальто, спизженные из родительского шкафа, так что на данной вылазке в магазин удалось притырить кучу вещичек. Дело провернули живенько, смотались из магазина и отнесли товар за какой-то пункт призыва на флот на углу Конкорз и Форд-хам, подсчитав, что набрали шмотья в общей сложности на 150 баксов. Я спер кучу классных итальянских рубашек, пару полосатых брюк (напялил их под собственные штаны) и еще много чего по мелочи. Лучшим уловом оказалась охуительная шерстяная водолазка, стоящая 35 долларов. Оставлю ее себе, а за импортные рубашки можно срубить по 8 долларов за штуку у одного нигера, который держит меня за личного костюмера. Кражи в подобных заведениях попадают под категорию «А», поэтому часто так не поживишься.

Короче, мы поспешили к автобусной остановке, чтобы двинуть домой, и тут мой взор поразило зрелище, доселе невиданное. Специально поглядел дважды, но сомнений не оставалось: на другой стороне морского военкомата стоял не кто иной, как Фредди П., печально известный распиздяй из нашего района на нижнем Ист-сайде. Я был уверен, что люди в белых халатах заткнули его в Бельвю на пожизненно, однако же вот он тут, широебится со своими старыми приколами на самом оживленном углу Бронкса. Да, именно, прислонился спиной к дому, одна рука теребит волосы, на физиономии знакомая ухмылка, молния и пуговицы на ширинке нараспашку, крутит членом, наподобие лассо, перед всякого рода типами, выгуливающими своих пуделей, еврейскими мамашами из Бронкса с взбитыми блондинистыми локонами, дамой из Армии Спасения, звонящей в свой колокольчик раз в десять быстрее обычного (в результате казалось, что она подстраивается под ритм Фредди), и немытыми студентами, которые, не стесняясь, пялятся на его инструмент. Кто-то разинул варежку, кто-то угорал, и не обошлось без трех-четырех субъектов, желающих позвонить легавым. Из проезжающего автобуса чуть не вывалился какой-то чел, громко вопрошающий, это ли та драка, в которой, как он надеялся, ирландцы надерут всем задницу. Фредди офигительный персонаж. Словно кусочек нижнего Ист-сайда переместили в Бронкс мне на радость. Раньше он практиковал свою фишку везде, где только возможно: в метро, в автобусах, на дискотеках и баскетбольных матчах (он устраивал из этого шоу в перерывах между таймами в Бойз-клубе). Так развлекался наш Фредди, а теперь он, блин, на гастролях, обосраться можно, возможно Вестпорт в Коннектикуте будет следующим. Забыл упомянуть, что зрелище весьма увлекательное, даже если ты не голубой... напоминает комедийный номер. Фредди, конечно, больной на всю голову... никто не знал, как это произошло, но одно время ходили слухи, что он играл с приятелями в стикбол, и один чувак, съехавший еще раньше Фредди, схватил биту, как только остальные собрались уходить, потребовал продолжать игру и врезал первому попавшему под руку... ну, вы поняли кому. Всего-навсего слухи, но кто знает? Короче, подоспели копы, и досталось нашему Фредди П. (Если вы еще не поняли, что значит П., тогда проехали.) У меня несколько потеплело на душе оттого, что чудик с нашей 27-й смог собрать в Бронксе такую толпень. Раздался последний смешок, народ расступился, и коп защелкнул на Фредди наручники прежде, чем тот успел убрать свою штуку в штаны. Коп дернулся в сторону обширной людской массы, побагровел, словно его вот-вот хватит удар, и, наконец, шепнул коллеге снять на секунду с Фредди наручники, чтобы тот мог застегнуть ширинку. Ни хера не знаю, куда его потом отправили.