Дневники, 1973-1983 - [292]
Вторник, 2 февраля 1982. Сретение
Клерикализм вбирает, всасывает в себя всю священность Церкви: власть как "священную власть" – управлять, вести, администрировать и т.д., власть совершать таинства, вообще всякую власть как "власть, мне данную…". Клерикализм, далее, всю священность отделяет от мирян: иконостас, причастие (только по разрешению…), богословие… Короче говоря, клерикализм де-факто отрицает Церковь как Тело Христово, ибо в теле – все органы однородны и разнятся друг от друга по функции, а не по "естеству"… И чем больше клерикализм – "клерикализируется" (традиционный образ епископа, священника – подчеркиваемый одеждой, волосами и пр.; ср. епископа во всей его внешней славе…), тем больше сама Церковь "деклерикализируется", обмирщается, духовно подчиняет себя "миру сему". В этой связи характерна параллельная с духовенством клерикализация монашества: изначально мирянского движения par excellence. В Новом Завете "духовенство" представлено как, так сказать идеальное мирянство. А затем почти сразу начинается его все более и более радикальное отделение от мирян, и не отделение только, а противопоставление мирянам.
И опять-таки очевиднее всего это – в отделении мирян от причастия как исполнения ими своего членства в Теле Христовом. Вместо "образ буди верным" возникает образ отделенного от верных священного властителя, раздаятеля "благодати" по своему усмотрению.
Вот откуда – борьба духовенства против причастия, ограждение его исповедью, "разрешением" – "мне данной властью" и т.д. Борьба, так очевидно усиливающаяся сейчас под влиянием одержимых своей властью, своей священностью молодых епископов. Ничто не угрожает так этой их власти, как возвращение Евхаристии – Церкви, возрождение ее как Таинства Церкви, а не "одного из средств освящения…"
Трагедия "богословского образования" в том, что молодые, "ищущие священства", сознательно или подсознательно именно этого отделения, власти, возвышения над мирянами и жаждут, и ищут, и эгу жажду в них усиливает, ее буквально порождает вся система богословского образования, a priori присущий ей клерикализм. Как в этой системе могут они понять, не умом только, а всем существом, что от власти, всякой власти нужно бежать, что она всегда соблазн, всегда – от диавола. Что от нее освободил нас Христос словами: "дадеся Ми всякая власть"[1501] и явлением власти – светом власти как власти любви, власти жертвенного самоприношения… Что дал Он Церкви не "власть", а Духа Святого: "Приимите Дух Свят…"[1502]. Во Христе власть вернулась к Богу, была исцелена от "властвования" ("а среди вас да не будет так"[1503]).
На шестьдесят первом году жизни вдруг спрашиваешь себя: как могло все это оказаться столь извращенным? И становится просто страшно.
Среда, 3 февраля 1982
Возня бедного Т. с монашками. Одна из них (учащаяся в семинарии, женщина средних лет) утверждает, что у нее дар слез, мешающий ей слушать лекции… Т. предлагает ей поговорить с монашкой Е. Гневный ответ: "Never!"[1504]. Полное отрицание, ненависть… Откуда эта страсть, это странное извращение, присущее всем этим "духовным"? Их постоянные кризисы, поиски новых помещений, конфликты? Казалось бы, человек получил от Бога "дар слез". Радуйся! Нет, и этот дар оказывается "проблемой". Какой-то темный, злой мир этой "духовности", отрицания друг друга, бесконечные споры о "monasticism"[1505]… Вспоминаю свой собственный страшный (иначе не скажешь) опыт с матушкой С. в пятидесятые годы: ее вечные звонки, искушения, падения, отрицания, подозрения – и все, все время, с магическим словом "духовная жизнь"…
А вчера вечером ужин у о.В. Сарказмы о приходе, очевидная, хотя и затаенная, нелюбовь к прихожанам, не желающим просто подчиниться …
Кто-то, тоже вчера, рассказывает мне о Н.Н., чистом американце, ставшем сначала "мелхитом", потом перешедшем в Православие, учившемся несколько месяцев у нас, получившем приход, затем – с треском и проклятиями к нам – ушедшем к карловчанам, а теперь – в сане "архимандрита" – возглавляющем во Флориде какую-то старостильную греческую секту! Вопрос: почему это неудержимое стремление – у молодого, нормального американца – к этим крайностям, к этим постоянным обличениям и проклятиям, к столь очевидно сектантскому духу? Да, конечно, Америка – страна сект, но то же самое происходит и в Европе. Почему? Не знаю. Знаю только, что не без дьявола, знаю, что религия – столько же от Бога, сколько и от дьявола. И что нету ничего страшнее жажды власти над душами . Это жажда Антихриста…
Воскресенье, 7 февраля 1982
Вчера целый день в Орландо, во Флориде, в приходе "западного обряда" (антиохийского). Нужно ли это? Важно ли это? Так и не пришел к окончательному выводу. Одно ясно: какой бы ни был обряд – он нуждается в "ключе", то есть в богословском, духовном контексте . Наш хваленый византийский не помешал глубочайшему перерождению литургического чувства и восприятия, развитию "культов", "храмового" благочестия, буквально обратного опыту раннего lex orandi
