Дневники, 1973-1983 - [283]
Сегодня – наплыв исповедников. Исповедовал до Великого Входа (служил с о.П.Л[азором]). Я иногда думаю, что до бесконечности развившееся чувство "прегрешений" столь же сильно ослабило чувство, понимание, сознание греха . Ослабело евангельское: "Согреших на небо и пред тобою…"[1465]. Усилилось – "мои недостатки, мои слабости…", то есть всяческая интроспекция. Грех – это прежде всего неверность по отношению к Другому, измена . Но уже давно грех оказался сведенным к морали. А ничто так легко не уводит от Бога, от "жажды Бога", как именно мораль. Достоевский: "Без Бога все позволено…" Можно также сказать, что без Бога "все запрещено", ибо всякая мораль состоит, в первую очередь, из запретов и табу. "Поссорился с женой": но в ссоре с женой, которую любишь, почти всегда неважно содержание ссоры , то, "из-за чего" она произошла. Важен, мучителен, невыносим разрыв , сколь кратким он ни был. И мирятся муж с женой не потому, что они нашли правого и виноватого, а потому, что они любят друг друга, потому, что сама жизнь каждого из них – в другом. Сведенное к морали, к норме – христианство оказывается "непрактикуемым", ибо ни одна из заповедей Христовых неисполнима без любви ко Христу: "Аще любите Меня, заповеди Мои соблюдете…"[1466].
Есть тип морального "чистюли", бегающего исповедоваться потому, что ему невыносимо всякое "пятнышко", как невыносимо оно для всякого разодевшегося франта. Но это не раскаяние, это ближе к чувству "порядочности". Однако про святого не скажешь: "Он был глубоко порядочным человеком". Святой жаждет не порядочности, не чистоты и не "безгрешности", а единства с Богом. И думает он не о себе, и живет не интересом к себе (интроспекция "чистюли"), а Богом…
Мораль – это направленность на себя. В "церковности" ей соответствует "уставничество". Но в ней нет того сокровища, про которое сказано: "Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше…" Церковь: ее призвание не в "морали", а в явлении и даре сокровища.
Понедельник, 12 октября 1981
Вчера опять целый день за столом. Результат: надо заново начинать "Таинство Святого Духа", по-другому строить и т.д. Моя ошибка была в том, что весь спор об эпиклезе я сводил к спору – уже средневековому – между схоластикой и Византией. Вчера, проверяя всю эту схему, понял, что эпиклеза как "консекрация" (то есть "и сотвори…") появляется не только очень рано (это я знал), а и "понимается", так сказать, "тайносовершительно", то есть как момент (до… после, только хлеб… и т.д.). Иными словами, нужно пересмотреть подход. У меня чувство, что тут "подкачали" и Отцы, и все по той же причине: упадка эсхатологического опыта Литургии. Увидим.
Devoir d'etat. Я люблю это французское определение долга.
Среда, 14 октября 1981
Биография W.H. Auden'a (Humphrey Carpenter)[1467]. Описание public school[1468], потом Оксфорда. Я никогда не перестаю удивляться Англии. Чему-то в ней, что я не могу определить. Такое чувство – может быть, абсолютно неверное, – что, несмотря на подлинную, старую, настоящую культуру, Англия и англичане чем-то и как-то безнадежно ограничены, по-своему "тупы". Прежде всего ограничены сами собой, своей самоуверенностью, абсолютным "эгоцентризмом" Англии. Недаром Англия дала разных Локков, Юмов и Спенсеров – философов как раз тупой самоуверенности, философов без "печали по Богу". Low key[1469]: но не от смирения, а от презрения…
Вчера – лекция о таинстве брака в Little Falls, Нью-Джерси. Вопросы – молодых, старых – все по существу.
Четверг, 15 октября 1981
Получил № 29 "Континента". В нем некий Сергей Сабур, в статье "Всерьез о "Свободе"" (то есть о радио "Свобода"), очень подробно разбирает кризис радиостанции и, ссылаясь на высокий тон и содержание ее передач в прошлом, пишет:
"Но, быть может, самым крупным достижением радиостанции стали передачи на религиозные темы. Главная заслуга в этом принадлежит о.Александру Шмеману… Феноменальная особенность выступлений о.А. в том, что они обращены равно как к верующим, так и неверующим или даже убежденным атеистам. Как только этот интеллигентный, словно размышляющий вслух человек произносит первую фразу – ваше внимание приковано: просто нельзя не дослушать до конца. Его Бог – это истинная Любовь, но это еще и мысль, и смелость проникновения в самые глубины сомнений человеческих" (29, 351-352).
Что греха таить – всегда приятно, когда хвалят, хотя и знаешь – в шестьдесят лет! – цену этих "скоромимопреходящих" похвал. Эта цитата, однако, для меня не просто похвала. Читая эти строки, радуюсь, что этот не известный мне Сабур почувствовал то, что я сам хотел от моих "бесед". А это значит, что, хотя бы отчасти, – это удалось…
Вчера вечером лекция о православном опыте Евхаристии в Trinity Church[1470] (на Уолл-стрит!). Не знаю, кто эти люди. С виду – "деловые" люди, "уоллстритовские". И потому так приятно поразили их интерес, их воодушевление…
Еженедельное чтение французских журналов. Непреодолимое чувство заката Европы. Бескрылость, безрадостность, мелочность и убожество мысли… Запад умирает от рака крови , и имя этому раку – левизна. Левизна построена на
Протопресвитер Александр Шмеман родился 13 сентября 1921 г. в Ревеле (ныне Таллинн, Эстония), в 1945 г. окончил Свято-Сергиевский богословский институт в Париже, преподавал там церковную историю. В 1946 г. рукоположен во священника. В 1951 г. переехал с семьей в Нью-Йорк для преподавания в Свято-Владимирской семинарии, с 1952 г. — ректор Свято-Владимирской семинарии. Скончался 13 декабря 1983 г. Автор известных российскому читателю книг «За жизнь мира», «Исторический путь Православия», «Водою и Духом», «Великий пост», «Евхаристия.
Имя и труды выдающегося богослова Александра Шмемана известно всему православному миру. В его произведениях, при всем разнообразии их тематики — от узкобогословской до общедоступной и популярной, неизменно присутствует личность автора, христианского священника и европейского интеллектуала, церковного консерватора и православного полемиста, не страшившегося искать ответы на трудные вопросы, задаваемые жизнью.«Книга эта — ряд размышлений об Евхаристии. Размышления эти, однако, не от „научной проблематики“, а от — пускай и малого, и ограниченного — опыта.
«Эта книга — не история Православной Церкви, еще менее — научное исследование… Читатель найдет здесь как бы комментарий к такой истории с ссылками на главные события, попытку в прошлом различить главное от второстепенного, отметить — хотя бы в основном — вехи длинного исторического пути Православной Церкви. Раздумье над прошлым, оценка его по совести, безбоязненное приятие исторической правды сейчас особенно необходимы всем тем, для кого Церковь стоит в центре всех стремлений, всех надежд. В основе книги лежит курс по истории Восточной Церкви, который я читал с 1945 по 1951 гг.
Доклад, прочитанный на съезде РСХД в Бьевре 14 мая 1967 г.
Доклад был прочитан на VIII Генеральной ассамблее СИНДЕСМОСа 20 июля 1971 г. в Греческом колледже в Бруклине, Массачусетс. Впервые опубликован в St. Vladimir's Theological Quarterly. Vol. 16, N 1, 1972. Включен в качестве приложения 1 в 4-е американское издание книги о. Александра Шмемана «За жизнь мира» (Crestwood, N.Y, 1988).
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.