Дневники 1928-1929 - [53]

Толстовское творчество так близко к органическому целостному процессу творчества жизни, что его произведения кажутся нам почти как сама жизнь. В наше время господствует литература тенденциозная, только по теме близкая к жизни трудящегося человека, рабочего и крестьянина. Я бы желал, чтобы современная литература заимствовала у Толстого его близость к самой жизни и через это обрела бы естественную правдивость, подвижность, свободу.

18 Июля. Сергиев день (12-й урок).

В Переславище годовой праздник. Был Павел Кручихин. Продолжаются толки в чайной.

Только на полчаса вырвался с праздника с Нерлью. Сегодня она скоренько, не путаясь в следах, подвела к тетеревам и стала. Подводка была вполне совершенная, но когда порвались тетерева, она пробежала за ними десятка два шагов. Надо будет один раз ее хорошенько одернуть, чтобы осталось навсегда.

19 Июля. (13-й урок, но будем считать 14-й, причислив выход вечером 2-го Июля к уроку).

Ранним утром ясно, потом дождь на один час, и опять солнечно и не очень жарко, после обеда опять дождь.

Я прошел с Нерлью по Журавлихе на Захаров Остров, потом краем Полубарского до Трестницы и можжевельниками вернулся домой. Что-то сталось с бекасами, на всех моих местах их было гораздо меньше, чем в прошлый раз.

<На полях> Свобода и ветер.

Нерль один раз, схватив ветер, провела около ста шагов, после чего вылетел бекас, вела она точно так же, как Кента, т. е. была первая стойка с подогнутой ногой, потом подводка тихая на коротких ногах с коротенькими остановками. Я, однако, не поверил подводке по такой маленькой птице и решил, что вела она по кроншнепу, а на пути подвернулся бекас. Но через некоторое время она проделала то же самое на 50 шагов и подвела к самому бекасу. Тогда я уверился. Еще было раз, переместился бекас. Она его не видела. Я пустил ее на то место карьером. Она остановилась на всем ходу. А еще раз она, удалившись от меня, не хотела вернуться и на свисток мой только голову повернула в мою сторону и села. С трудом я долез до нее по глубокому болоту. Она сидела возле молодого большого серого кроншнепа. Не тронула! Но самое главное, конечно, это полная картина потяжки, стойки и подводки по бекасу. Правда, было довольно бекасов, которых она спихнула, но это исключительно по причине моей практики.

Сегодняшний день я считаю концом школы второй ступени. Теперь Нерль поступает в Вуз, т. е. я начну с ней охоту не для себя, а для нее. Ученье в Вузе будет продолжаться до полной уверенности в собаке, когда я буду думать об охоте для себя.

Итак, Нерль прошла школу 1-й и 2-й ступени со 2 по 18 июля в 14 уроков. За это время я два раза был в Заказнике, совершил путешествие на экскаватор, два раза был в Торгошине, в Заболотье. До начала охоты остается 13 дней. За это время я проверю тетеревей возле Петрушина и Селкова… (Серково).

Продолжение описания Новой и Старой Дубны

Новая Дубна не река, а канал, иногда прямой как стрела в три версты длиной. Созданы новые берега, вначале эти берега черные, потом начинается травка, а прошлогодняя работа — уже растут тростники. Этот канал, рассекающий дикую природу, имеет свою особенную красоту. Канал иногда пересекает русло Старой Дубны, видишь осохшие плесы, на них, свернувшись кишкой, лежат «батышки» — толстые стебли подводных растений, на которых держались когда-то лилии. Видишь обнаженные корни береговой ольхи. В Окаемове луг значительно осох. Стоят копны сена. Секретарь ячейки в восторге воскликнул: «Скажите спасибо советской власти!»

Вода из болот течет в озеро, это мертвая вода, в дождливое время (когда ее много) отравляющая рыбу.

Магистраль — дело государства, осушительные канавы — дело населения. Экскаватор отлично агитирует, и можно надеяться, что расшевелит население. Опасность представляет при нынешнем подъеме какая-нибудь случайность (поломка машины, затопление). В настоящее время на низах вода подтопила осушенные места.

Но, во всяком случае, я первый раз в жизни видел доверие населения, мужики чуть не кричат «осанна!» правительству. На экскаваторе рабочий (смазчик) из латышей издевался над моими «шарами». Я ему сказал о науке: «Для науки нужно». — «А на что такая наука, какая от нее польза?» Я ему сказал, что без науки математики нельзя было бы сделать экскаватора. На это он ответил мне нагло, чтобы я не беспокоился о шарах, охота на уток останется. Утки не боятся экскаватора. Самоуверенный идиот.

Возможно, на этом материале построить новое звено «Кащеевой цепи», которое будет звеном подлежащего изображению процесса творчества, т. е. изображение души художника во время начала революции, как это и было. Сюжет остается прежним (Золотая Луговина, Алпатов открывает проток). Алпатов ставит на понтон железнодор. сухоп. экскаватор, завоевывает симпатии населения. Сам верит в то, что старое должно <быть> разрушено: а он свидетель и восприемник нового, он создает новую природу. Но встречается водоросль, или что-то вроде этого. Он отступает от плана. Топит машину, уходит. Население уход его приписывает соглашению его с Артамоновым и Андиным из-за сохранения им охоты.