Дневник Жеребцовой Полины. Часть 1, отрывок. Чечня, 1995 г. Мне жалко солдата - [3]
Церковь от снарядов покосилась. По ней не раз попадали. Вокруг дома, как будто после страшного землятресения: вроде были дома, а теперь только часть стены.
В церкви давали соленые помидоры и макароны в стаканчиках.
Все бабушки были русские, и тети чеченки были. Детей много. Бабки на них ворчали. Еще я там видела Катю. Она живет в разрушенных подъездах.
У нее убили папу, маму и бабушку. Катя красит губы. Она нашла красную помаду в разбитом доме. Кате четырнадцать лет.
Мама сказала, что бомба попала в зоопарк, и звери погибли. А я видела собаку. У нее осколками отрезало нос. Она без носа теперь.
И много убитых собак.
Еще говорили: в дом пенсионеров (дом престарелых) попали бомбой, и они погибли.
В церкви тетя-монашка меня водила внутрь, вниз. Там, в подвале, темно, и только свечки тонкие горят у икон. Все молились, чтобы скорее война ушла. Тетя-монашка дала мне рыбу и картошку. И я ела. А мама двор подмела в церкви.
Сказали, что макароны и помидоры дали казаки. Казаки — такие люди, живут где-то далеко, и сюда помогают. Потому, что война.
Потом мы шли назад. Военные сильно стреляли. Мы лежали на земле.
И видели мертвого русского солдата. Его при нас убило. Он лежал, а рядом оружие.
Он был одет в синюю форму.
Мама пошла во двор. А там БТР. И сказала:
— Идите, там ваш парень лежит!
А солдаты что-то ели и пили из бутылки. И не пошли.
Мы ушли домой.
Дали дедушке Юрию Михайловичу немного помидор и макарон.
Он обрадовался!
Поля.
27 февраля 1995 год
Танки едут, а на них ковры. Говорят, возят в Моздок, продают.
И в Ингушетию. Там даже рынок есть. Все ворованное покупают.
А тетю Д… и тетю А… поймали в чужом доме на воровстве. Это — наши соседки.
И тетка-чеченка им сказала, что они «сволочи». Они обиделись.
Сказали, все равно сгорит — потому и берут чужие вещи. Соседи грабят, и военные грабят.
Квартиры и дома. Двери открыты из-за снарядов и бомб.
В домах, если не взяли вещи, то расстреляли: телевизоры расстреливают, стиральные машины.
Мы ходим — ищем хлеб. Нигде нет. Мешок с мукой кончился. Еды нет. Я все время голодная, и мама тоже. Наши беженцы чинят стену в своей квартире на третьем этаже. Бегают туда, пока не стреляют.
Был момент, когда русские танки заехали во двор, а мы все вышли. Мы ни разу не ходили в подвал, а тут решили пойти в подвал. Очень стреляли. Но танки заехали во двор, а мы вышли и дверь закрыли.
И мы побежали назад, а дверь закрыта. Танк навел дуло на подъезд. А в подъезде дети, бабушки и тети.
И мы так испугались. Мы стали бить дверь. Она не открывается.
И я закрыла глаза, я решила, что он сейчас выстрелит, и мы все умрем.
Вот сейчас.
Он выстрелил, но промазал.
Не попал по подъезду — попал выше куда-то. Из садов по танку начали стрелять ополченцы и кричать: "Ваня, сдавайся!"
Танк стал пятиться.
У мамы тряслись руки, дверь не открывалась.
А все кричали:
— Лена, скорее! Лена, открывай дверь!
Дверь перекосилась от взрывов.
Потом дверь все же открылась, и все упали в наш коридор. И лежали.
По двору стреляли из танков.
Поля.
3 марта 1995 год
Мама ходит на «базу», которая рядом. Ищет дрова. Дров нет. А надо чайник греть на костре.
На «базе» бои. Русские солдаты и ополченцы бегают, стреляют. Мансур пошел за дровами, и они стали по нему стрелять. Он еле убежал. Прыгнул со второго этажа.
Мансур носит шляпу. Он пират! Настоящий пират!!!
Я не могу сказать ему ни слова. Хотя очень хочу. Но не могу. Стесняюсь. Он где-то нашел тени для глаз, и мне принес. Маленькие такие, в коробочке. Сиреневые. Подарок! Мне!
Поля.
4 марта 1995 год
Был праздник Ураза-Байрам!
Баба Зина принесла нам соленых помидор и риса. А дядя Ахмед принес жареной картошки. Целую сковородку! На костре пожарил.
О, как мы счастливы! Мы поделились «подарками» с тетей Валей и Аленкой.
Я читала стихи Гумилева. Всем понравились:
Поля.
5 марта 1995 год
Мама и дядя Султан ушли на «базу» за дровами.
А мне страшно одной.
Продолжаю:
Я бежала через сады, через дорогу на «базу». Побежала одна.
А снайпер стрелял прямо по железной дороге, где я бежала. По ногам. Пули рядом падали.
Но я хотела найти маму.
Я бегала, звала ее.
Я видела убитых людей, но это была не мама, и я не пошла близко.
Какие-то тети и дети лежали на снегу, раскинув руки. И одна была бабушка в сером платке.
Потом я нашла маму. Султан уже ушел в наши дворы. Мама все искала дрова. Мы зашли в какой-то домик «базы», и там — старые стулья. Тут стали стрелять из танков.
И бубубув! Снаряд разорвался рядом. Мы упали. Волна воздуха такая! Нас засыпало побелкой и камнями. Но не сильно. Мы выбрались и поползли оттуда…
Мама мне объяснила, что ей сказали, что есть такие мины «тепловые». Они идут за человеком и разрывают его на куски.
«45-я параллель» – роман, созданный на основе документальных дневников 2005–2006 гг. «Мы (я и мама) приехали из строгого мусульманского мира, словно прибыли с другой планеты, мы – беженцы. Мы попали на чужую землю, где совершенно другая культура. Но какова она, эта жизнь без войны? Мы не находим успокоения или помощи от государства, мы вынуждены каждый день выживать. Повстречав двух парней, которых искренне считаем братьями, понимаем, что у нас появились друзья. Но оказалось, что они геи. Наше воспитание, полученное в Чечне, никогда бы не позволило общаться с такими людьми.
Жеребцова родилась и выросла в Грозном. Ее дневники охватывают детство, отрочество и юность, на которые пришлись три чеченские войны. Учеба, первая влюбленность, ссоры с родителями – то, что знакомо любому подростку, – соседствовали в жизни Полины с бомбежками, голодом, разрухой и нищетой. Девочка с русской фамилией и в платке, повязанном на мусульманский лад, оказалась между двух огней. Она видела смерть, боролась за жизнь и за то, чтобы остаться собой. Уехав из Грозного, Полина окончила институт, стала членом Союза журналистов и ПЕН-клуба.
Дневники — это моя жизнь. Веду их с 9 лет, с тех пор, как в городе Грозном нашла старый блокнот своего деда журналиста-кинооператора.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Этот мой Доклад — для всех кто изучает историю. Многие спорят: был ли геноцид русских в Чечне? В какие годы? Правозащитники видят только одних «пострадавших». А пострадали ВСЕ (!) жители Чечни.Конечно, мало кому нравится правда. Одни хотят забыть, потому что на них лежит вина за совершённые преступления. У других болит душа от невысказанности, от чувства долга перед теми, кто не может себя защитить.Я расскажу как свидетель: что случилось в Чеченской Республике в 1994–2004 гг. на самом деле. Может быть потомки разберутся, поймут, как преступные действия властей ведут к кровавым развитиям событий среди дружественно соседствующих народов.***Жеребцова П.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.