Дневник, Записки сумасшедшего - [16]

29 апреля

– Ерофеев! С вами разговаривает сержант милиции, а не девчонка! – Ну и что же? – Поэтому не стройте из себя дурачка! – Помилуйте, товарищ сержант, где же это вы видели, чтобы кто-нибудь перед девчонкой строил из себя дурачка? – Хе-хе-хе, Ерофеев, вы думаете, если я сержант милиции, так и не имею никакого дела с девчонками? – Ну, так в таком случае перед вами не девчонка, поэтому стройте из себя не дурачка, а сержанта милиции. (конец марта 1957 г.)

– Я смотрю, Ерофеев, ты младше меня всего на год, а ты сейчас находишься на таком этапе, на котором я был, наверное, года три или четыре назад. Ты увлекаешься стихами, а у меня это уже давно пройденный этап… Правда, я уж не так увлекался, как ты, – чтобы целыми днями только этим и заниматься… – Знаете что, товарищ слесарь-водопроводчик, я тоже когда-то говорил глупости… но это у меня уже давно пройденный этап. Правда, я и раньше увлекался этим не так, как ты, – чтобы целыми днями только этим и заниматься… (26 апреля 1957 г.)

– Это за что же меня, бедного, расстреливать? – За то, что ты врах! – Это почему же я врах, товарищ начальник? – А это уж у тебя спрашивать не будут, Ерофеев. У нас слишком мало разговаривают с такими, как ты, которые нам мешают! – Мешают?! Чему мешают, товарищ начальник! – Чему?! Достижению нашей общей цели, Ерофеев, если это вам не известно! – Ну, так как же мне быть, товарищ начальник… Вы просто цитируете Игнатия Лойолу, и мне становится не по себе… Вы знаете, кто такой был Игнатий Лойола? – Не слышал. – Это был, между прочим, один из прославленных сподвижников Владимира Ильича Ленина, талантливый марксист, о котором даже Плеханов отзывался довольно… – Не слышал, не слышал. В "Кратком курсе" его не было. И фамилия какая-то… – Да-а, он по происхождению испанец, по взглядам – интернационалист. Между прочим, дивную фразу произнес Игнатий Лойола на заре нашего века: "Цель искупает средства"… – Как раз для тебя эта фраза, Ерофеев… Для тебя и тебе подобных! Марксисты… – Да, но почему – "тебе подобных", товарищ начальник? Во-первых, я слишком бесподобен… А во-вторых, вы знаете, кто такой был Игнатий Лойола? – Нну… я же тебе говорю, что не слышал… И не важно, кто был… – Игнатий Лойола был, между прочим, самым фанатичным из всех средневековых инквизиторов… это был "талантливый повар", даже Кальвин отзывался о нем… – Так что, Ерофеев, я тебе советую все это прекратить, иначе… – Да, и между прочим он был немножко похож на вас, товарищ начальник. И ходил в таких же очаровательных носках… – Да-а? – Угу. И, между прочим, его повесили. И, между прочим, когда он висел, то при этом очаровательно дергался… – А вы думаете, я вас не понял, Ерофеев? – Ну, это даже не важно, поняли вы или… – Ты невоспитанная свинья, Ерофеев! – И тем не менее он очаровательно дергался…

(29 апреля 1957 г.)

– Что это ты на меня исподлобья смотришь? – А разве я исподлобья смотрю? – Как на лютого врага… – Нет, что вы, товарищ секретарь, у меня просто есть одна интересная привычка: на людей, которых я презираю, я смотрю прямо; на людей, которых хоть немножко уважаю – сбоку… – А ты сейчас на меня смотришь как-то и не так, и… не сбоку… а вполоборота… – Ннну, я просто имею обыкновение смотреть так на людей, которые… недостойны презрения, но и уважения тоже недостойны… Я смотрю так на тех, которых умный человек считает умнее себя, а дурак – глупее себя… – Ккаккой ты все-таки умный, Ерофеев! – Нет, товарищ секретарь, я от рождения идиот. (29 апреля 1957 г.)

1 мая

Давно уже я вошел в этот автобус. Так давно, что даже не помню теперь, как встретили меня пассажиры… Наверное, никак не встретили: ведь входят и выходят так много, зачем же примечать каждого… Они просто не хотели примечать; им мягко, тепло, – они даже не смотрят на выход, на "свой" выход. И не смотрят на тех, кто входит: для чего им смотреть на них, если им так уютно!.. Меня заинтересовало: если все-таки они скоро выйдут – для чего же сидеть? Они же выйдут на холод – так и заранее согреваться незачем! Они ведь и вошли, чтобы потом – выйти!.. Удивительные пассажиры! Если бы я все это выражал вслух, меня бы не поняли… На меня бы оглянулись, зашикали: "Какое вам дело!" Вечно это ругаются пассажиры, которым не хватило мягких сидений! Успокойтесь!.. успокойтесь… Я это уже знаю заранее: …успокойтесь… какое вам дело… Потому я внешне не восставал; просто – немножко смешно было: сидят – ну и бог с ними… а все-таки, для чего сидеть, если можно встать… или даже на пол лечь – это ведь гораздо умнее, лечь на пол и ковырять в носу… Сидеть – это и я умею, это каждый может – сидеть… Я даже задумался: если бы вдруг освободилось сидение, рядом со мной… что тогда?.. Я ведь страшно люблю задумываться. …Нет, конечно! я ни за что не сел бы! Ведь рано или поздно все мы выйдем! И тот, кто сядет вместо меня – тоже. Встанет и выйдет. К тому же… Вот это уже самое главное: "к тому же" любая остановка может быть моей. Когда меня спрашивают: "Гражданин, вы на следующей сходите?", мне кажется, что меня дразнят. Стоит, мол, нарочно, чтобы мешать. Без билета… а ведь смотрит на всех так, как будто бы кто-то виноват, что ему приходится стоять… Не знает сам, куда едет… Удивительный пассажир! Даже в голосе чувствуется злоба: "Путается… Отошел бы в сторонку, что ли…" И я просто не могу их понять. Задевать безобидного – это же… Да и какое им дело! Разве я виноват, что меня втолкнули сюда! Они же сами видят, что мне не только что отойти в сторону – мне даже повернуться невозможно… Я, может, для того и еду, чтобы понять: для чего же едут другие… И вообще: для чего входить туда, откуда есть выход…