Дневник театрального чиновника (1966—1970) - [25]

Дома вечером слушала Би — би — си о судебном процессе над Гинзбургом, Галансковым, Лашковой, Добровольским, он начался 8 января и кончится завтра 12 января. Их обвиняют в антисоветской деятельности и связи с белоэмигрантской организацией, принадлежности к бердяевскому кружку. Прокурор требует дать от двух до восьми лет заключения. На самом деле Гинзбург составлял сборник по делу Синявского и Даниэля и распространял эти материалы на Западе. А Галансков печатал в подпольном журнале «Феникс» обсуждение старыми большевиками третьего тома «Истории партии» и заседание Союза писателей, на котором исключали из членов Союза Б. Пастернака. Защищая Гинзбурга и Галанскова, Аксенов, Ахмадулина и еще несколько писателей требуют открытого процесса и освещения его в прессе, чтобы это не делалось тайно.

12 января

Днем приходила завлит Ленсовета, у нее была пьеса М. Рощина «Старый Новый год», которую я прочитала тут же. Очень талантливо, но не пройдет. Картина очень мрачная и очень правдивая, полная бездуховность во всех слоях общества. Вечером опять была в клубе МГУ на представлении эстрадной группы, которой руководит Марк Розовский. Это представление показали один раз полтора года назад и по предложению парткома МГУ сняли «на доработку». Представление называется «Русская сатира» — это «Театральный разъезд» Гоголя, «Карась-идеалист» Салтыкова — Щедрина, «Сон Попова» А. Толстого и песни Саши Черного. Да, смешно, но профессионально малоинтересно (кроме двух-трех человек).

13 января

Утром в 11 часов опять в МГУ на спектакле «Хочу быть честным» Войновича в постановке М. Захарова. Очень понравилось, талантливо, правдиво, зло, без довесков лояльности и благополучного финала «торжества справедливости». Такой спектакль в профессиональном театре не разрешат. Или взять вчерашнее представление — тоже не разрешат, недаром Розовский говорил, что это последний спектакль такого плана, что он теперь готовит мюзикл. Да и зачем им эта профессионализация? А сегодня Розовский говорил Голдобину и вообще всем, что он вместе с Юткевичем задумывает как программную работу «Мистерию — буфф», что ему это сделать и раньше хотелось, но не было материальной возможности, да и Юткевич не может вечером репетировать, поэтому работа в Ленинграде с Фоменко была вынужденной, что он вместе с Юткевичем переделает текст и что замысел у Юткевича другой (в общем, предавал Фоменко), и что это будет первая работа на новой профессиональной основе, если таковая будет.

Ну вот, вынесли приговор еще одной группе, борющейся против цензуры и за пересмотр судебного производства, — Ю. Галансков — 7 лет, А. Гинзбург — 5 лет, В. Лашкова — 1 год и провокатору Добровольскому — 2 года, которые он уже отсидел. Целый год длилось следствие, но виноватыми они себя не признали. Павел Литвинов и Лариса Богораз — Даниэль (жена Даниэля) обратились с заявлением к мировой общественности с требованием открытого суда и пересмотра решения суда, они называют его срепетированным спектаклем, который рассчитан на зал, заполненный работниками КГБ и дружинниками, эта публика смеялась и оскорбляла подсудимых и свидетелей. Судья Миронов помогал Добровольскому и ни разу не прервал обвинения, и в то же время мешал защите и свидетелям предъявлять доказательства невиновности. Все было предопределено заранее.

21 января

Вчера разговаривала с Львовым — Анохиным, он очень обескуражен композицией, сделанной Дубровским (завлитом театра) по переписке Горького и Ленина, он думал, что это будет более художественно, а предложенное надо просто читать двум актерам без грима. Вампилов переделал одноактную пьесу, и Львов — Анохин хочет ее «пропихнуть». «Дружину» Рощин тоже переделал теперь она называется «Так не бывает», Львов — Анохин тоже надеется, что теперь ее пропустят (я молчу, но в душе не верю).

В четверг был семинар. Я выступала по теме «„Мистерия — буфф“ Маяковского и другие его пьесы и современное их прочтение». Взяла тему только потому, что я могла всем громко рассказать о спектакле Фоменко, да еще о «Бане» в Кракове. Маяковского-то я не люблю. После семинара ко мне подошел Голдобин и сказал: «Присоединяюсь».

Итак, в понедельник, вторник и среду (с 22 по 24 января) будет «рузская смычка с интеллигенцией», как говорит Шумов. Днем их будут «воспитывать», а вечером, как опять-таки острит Шумов, «все встанут в круг и начнут играть и петь: „А мы просо сеяли-сеяли“ — творческая интеллигенция, а ей навстречу Тарасов с Фурцевой и Гришиным: „А мы просо вытопчем, вытопчем“».

«Доходное место» — заставили-таки переделывать мизансцены, Тарасов ходил на репетицию[16].

22 января

Утром читала доклад Тарасова, который он должен делать в Рузе. Все то же лицемерие и ложь. МХАТ и Малый — хорошо, хотя, конечно, мол, с них большой спрос. Равенских — молодец, Завадский — молодец, ну, еще «Современник» — молодец. Конкретно ругает «Доходное место» за осовременивание и «Три сестры» как античеховский спектакль, где утрачена вера в светлое будущее, в людей, в их благородные порывы, о чем свидетельствует ирония в рассуждениях о труде у Тузенбаха, а это, мол, главное у Чехова. И еще зубодробительная фраза, что вульгарно — социологические постановки Островского и Сухово — Кобылина говорят о незрелости режиссерской мысли. Я сказала Тарасову, что думаю по этому поводу, все ведь будут смеяться, когда он начнет хвалить МХАТ и Малый театр, а Тарасов в ответ: «Ну и пусть смеются». Однако выслушал мои рассуждения насчет того, что та серятина, которую сейчас дают на сцене МХАТа, — это хуже так называемых «ошибок», так как это болото, это абсолютно безлико. Потом читала пьесы, включенные в репертуарные планы московских театров.