Дневник театрального чиновника (1966—1970) - [24]
А у нас в последние дни продолжают бурно спорить о спектаклях, вызывающих огромный интерес. После заявления Фурцевой о «Доходном месте» опять паника, шум, объяснения Владыкина, что он все сделал, что можно. Но его ссылка на Ревякина повлекла за собой лишь новый вздорный выпад. Вызвали из отпуска Плучека, чтобы менял мизансцены и вообще «исправлял» спектакль, как главный режиссер.
Скверное настроение в театре на Бронной. «Три сестры» приказано обсудить. Наши договорились, что это будет делать московское Управление. В списке людей, видевших спектакль, был и Борис Владимирович, который готов был прийти и выступить. Он сказал, что за Эфроса бороться он стал бы — это дело принципиальное. Хотя Голдобин, беседуя с кем-то из московского Управления, называл и его фамилию, но приглашения Борис Владимирович так и не получил.
Любопытны впечатления от спектаклей польского критика Врублевского, болгарского режиссера Даниэля, бразильского Кузнецова (родился в России в 1898 году), которых я опекаю. Врублевскому больше всего понравилось «Доходное место», потом «Три сестры», по его мнению, Эфрос ставит Чехова через Беккета, понравился ему и «Пугачев», потом все остальное, хотя и интересное, — «Народовольцы», «Большевики», «Братская ГЭС», «Традиционный сбор». Его очень взволновал фильм Райзмана «Наш современник». По его мнению, наша театральная жизнь очень интересна, гораздо интереснее, чем в Польше, особенно в том, что у нас все самое интересное — это советское и русское, и мы в основном решаем свои вопросы, переходящие в общечеловеческие, а в Польше преобладает зарубежная драматургия, и по проблемам польского — мало. А Даниэлю больше всего понравились «Три сестры» и меньше всего — «Иван Грозный», так как здесь из-за величины сцены актер удален, а он за то, чтобы актер был «великаном» на сцене и чтобы все решалось через актера, хотя Даниэль деликатно подчеркивал, что это его субъективное отношение. А бразилец от всего в восторге, во МХАТ ходит и тоже в восторге.
Тарасов и Владыкин посмотрели «Три сестры» — и в напряжении. Тарасов определенно высказался только по поводу того, как Тузенбах — Круглый произносит слова о том, что он будет работать, что он произносит их так, что становится ясно: ничего не будет, так произносить недопустимо.
А у Кудрявцева своя теория, он не принимает «Трех сестер», так как считает, что в спектакле неверно подано, как их всех душит окружающая жизнь, и выдвигает теорию естественного неудовлетворения собой, если ты тонко организованная натура, что разрыв между идеалом и действительностью естествен, и чем ты тоньше, тем неудовлетворенность больше, и нечего винить обстоятельства, обстановку и т. д.
22–24 января в Рузе пройдет семинар режиссеров и директоров московских театров, на котором наряду с другими докладами будет и доклад Владыкина. Вот уж неделю все только этим и занимаются — «как бы капитал приобрести и невинность соблюсти». По этому поводу нас собирал Голдобин, зачитал план Института истории искусств и велел всем составить свой план.
Сегодня утром смотрела во МХАТе «Дни Турбиных» в постановке Варпаховского. Очень нудно, скучно, тягостно. Ритм затянут, актеров почти нет. Пожалуй, лишь Лариосик — Борзунов и Тальберг — Давыдов неплохи. У первого обаяние, естественность, у второго рисунок, характер крысы точен, но уж очень откровенен с самого начала. Алексея (Топчиев) — нет, в главной сцене обращения к батарее только боишься, что вот-вот сорвется голос, вообще пуст и ничтожен. Елена — Калинина — не светлая, а скрипучая и манерная. Шервинский — Вербицкий — не адъютант и певец, а парикмахер. Мышлаевский — Зимин в конце — просто шофер из «Вдовца». Вообще, как военные они никуда не годятся, — и как штатские тоже. А это новое прочтение режиссера — вульгарный социологизм. Мышлаевского хоть сейчас делай комиссаром. А что у всех конец — это лишь начало новой драмы, на это нет и намека, все слишком ясно. Боровский — художник интересный, особенно хорошо решена сцена гимназии. Но это обрамление из плотных портьер слишком отгораживает героев от мира.
В конце рабочего дня пришел Кудрявцев в подавленном состоянии, а так как поделиться ему не с кем, поделился с нами, Будорагиным и мной, о том, какая истерия творится вокруг, в Министерстве, горкоме и т. д. Ушел замминистра Цветков, в горкоме заменили Соловьеву как малоинициативную. Что стоит вопрос о снятии начальника московского Управления культуры Родионова. Что у нас «наверху» есть черный список, в котором члены Репертуарной коллегии: Емельянов, Розов, Симуков, Никитин. Что у Владыкина Тарасов и Голдобин только и делают, что обсуждают — что, где, кто.
Потом я пошла отнести Борису Владимировичу пьесу Эрдмана «Самоубийца». Побыла минут 20, рассказала ему про все это. Он говорит, что это буря в стакане, но может длиться довольно долго, что это не просто временно и, видимо, это указание сверху.
После работы пошла в театр МГУ (на Герцена) смотреть «Карьеру Артура Уи». Этот театр хочет стать профессиональным по статусу, сохранив часть непрофессионального студенчества. У них все на энтузиазме, нет ни денег, ни зарплаты. Режиссерски решено интересно (спектакль поставлен в 1963 году и с тех пор прошел более 100 раз), но актерски (среди актеров есть профессора и доктора наук, а начинали они студентами) ни о каком профессионализме говорить нечего. Все кричат так, что слов не разобрать, совсем не справляются со сложными ролями, очень однообразны. Хотя сам Уи и еще несколько человек способные люди. В перерыве с режиссером спектакля Юткевичем зашел разговор о «Трех сестрах». По его мнению, это спектакль неинтеллигентный, интеллигенцию так показывать нельзя, поэтому он спектакль не принимает, хотя Эфрос человек талантливый и отдельные фрагменты сделаны талантливо, но вот зачем сестрам под рояль лазать.
