Дневник пропавшей Примроуз - [32]

Вдруг она поняла, куда ведёт Примроуз.

Туда, куда ей меньше всего хотелось идти.

Дневник, спокойной ночи, сладких снов.

П. П.

Глава 11 Укрытие

Примроуз стояла у чучела мальчика, засунув ладони в карманы парки. Вытащив одну бледную руку, она поманила Авелину к себе. Несмотря на свой страх перед корявым подобием ребёнка, которое с самого первого дня в Мальмуте преследовало её в мыслях, Авелина, поняв, что выбора нет, быстро перескочила через стену сада и присела на корточки перед улыбающимся безумной улыбкой чучелом. Оно нависало над ней, дождь струился по его грубому безжизненному лицу, и казалось, что оно плачет. Протянув руки, Авелина, скривившись, схватилась за промокший рукав и потянула его на себя. Чучело опасно зашаталось, и Авелина закрыла глаза, боясь, что сейчас оно рухнет на неё, но вместо этого оно дёрнулось и выпрямилось.

Втяни ноги.

Этот голос мог принадлежать Примроуз, а мог просто звучать у неё в голове, но Авелина в любом случае ему повиновалась и сжалась в комок под остовом своего жуткого сообщника. Потом она поняла, что Примроуз села рядом с ней.

– Теперь сиди тихо, как в могиле, – прошептала Примроуз.

Хотя Авелина страшилось того, что ломилось в дом, присутствие Примроуз её при этом нисколько не беспокоило: довольно странно, учитывая, что та призрак. Но Авелине стало спокойнее. К тому же Примроуз когда-то сама оказалась в такой же ситуации. Лучшего союзника и быть не может. Взглянув на бледную руку Примроуз, Авелина подумала, что будет, если она до неё дотронется: её рука просто пройдёт сквозь ладонь Примроуз? Все призраки, о которых она читала, были бесплотными, как облако тумана, принявшее облик человека. Но Примроуз выглядела довольно осязаемой. Авелина не знала наверняка, но ей казалось, что она видит, как вздымается и опадает её грудь, дыхание девочки было прерывистым и тревожными – так же как у неё самой.

Вдруг Примроуз вся съёжилась.

– Она идёт, – сказала она, и ночной ветер подхватил её шёпот.

В тот же миг Авелина перестала чувствовать свои конечности. Лёгкие отказывались функционировать. Сердце перестало биться. Страх вцепился в неё железной хваткой.

И сквозь рокот бури она услышала шаги.

Это был не отчаянный топоток человека, который хочет укрыться от грозы и погреться в тёплом доме.

Медленные, размеренные, шлёпающие по воде шаги.

Кто-то кого-то ищет.

Охотится.

Крепко зажмурившись, Авелина сосредоточилась на том, чтобы стать тихой и незаметной. Мысленно она убеждала себя быть храброй. Она жалела, что покинула дом, не сказав ни слова тёте. Та с ума сойдёт от беспокойства. Она подумала о маме и пожалела, что они так далеко друг от друга. И ещё Авелина подумала, станет ли она вскоре такой же, как Примроуз – из этого мира, но не принадлежащей ему.

Всё это время шаги приближались, и Авелина уже с трудом подавляла в себе желание с криком броситься к дому.

Затем шаги замерли.

Ногти царапнули по каменной стене.

В воздухе разлился запах соли и застоявшейся морской воды. Не в силах и дальше стоять зажмурившись, Авелина открыла глаза.

Наверху, буквально в нескольких сантиметрах, по забору скребла белая рука. С пальцев свисали перепутанные водоросли, обломанные ногти походили на осколки чёрного стекла. Пальцы сжимались и разжимались. Они пытались схватиться за голову чучела и соскальзывали. Рука отдёрнулась, потом вытянулась снова, на этот раз спокойнее, медленно ведя ногтями по лицу чучела.

А затем, на одну жуткую секунду, показалось бледное лицо с растрескавшейся, как поверхность древней вазы, кожей. Мокрые пряди чёрных-чёрных волос, похожие на ползучие побеги, свисали, закрывая лицо Коры Пул, но не целиком. Авелина подавила вскрик, увидев на месте её глаз только бездонные чёрные дыры.

Затем послышалось хриплое дыхание, как будто в пересохшей глотке перекатывался камешек.

Авелина стояла неподвижно, как статуи людей на каменных постаментах, которые ей доводилось видеть и перед которыми стояло ведро для мелочи.

«Я не позволю ей забрать меня», – мысленно твердила она вновь и вновь, подавляя желание громко закричать, когда жуткие ногти в растерянной ярости скребли по лицу чучела.

Вдруг рука отдернулась, словно обжёгшись, а затем метнулась со скоростью молнии и снесла голову чучела с плеч. Она покатилась по мокрой траве и остановилась на тропинке, откуда продолжала ухмыляться Авелине – можно подумать, всё это какая-то уморительная шутка.

При виде валяющейся головы Авелина невольно ахнула.

Еле слышный вдох. Совсем ничто по сравнению с визгливым рёвом грозы – однако достаточно громкий, чтобы его услышали.

Слишком поздно.

Злорадный вопль разнёсся в ночи, и, кажется, все без исключения собаки в Мальмуте залаяли в ответ. А затем те же длинные пальцы вновь пробежали по стене, как кошмарный паук, чтобы скользнуть вниз и погладить волосы Авелины. Холод заструился по её черепу, до самой челюсти и ниже, пока всё её тело не закоченело.

Как труп.

– Оставь её в покое, Кора, ты не заберёшь её сегодня ночью.

В смятении Авелина совсем забыла, что Примроуз сидит рядом с ней. Теперь же она поднялась на ноги и впервые откинула капюшон. Примроуз была бледна, но её чёрные глаза сияли, и слабая улыбка играла на синих губах, когда она вызывающе посмотрела на Кору.