Дневник пленного немецкого летчика. Сражаясь на стороне врага, 1942-1948 - [50]

Представители «правого крыла» комитета отказались даже обсуждать эти «диалектические» конструкции. Они заявили, что подобное отношение является возвратом к империалистическим методам и вопиющим нарушением всех принципов марксизма и норм международного права. В свою очередь, те, кто симпатизировал коммунистам, не упустили случая, чтобы указать своим товарищам, что предложение Черчилля также является нарушением Атлантической хартии.

Для генералов все это было слишком: сначала дискуссия по вопросам пропаганды на фронте, потом — катастрофа под Черкассами и, наконец, такое! На своей даче, куда русские обычно отвозили их на выходные, они приняли решение направить меморандум советским представителям с предложением о реорганизации комитета. В его руководстве отныне должны быть представлены только генералы и члены рейхстага, и теперь данный орган должен получить статус правительства в изгнании, которому русские обязаны дать гарантии относительно будущих границ Германии. Похоже, что водка, которую они привыкли употреблять на своей даче по выходным в компании с немцами-эмигрантами, крепко ударила им в голову.

Но они и в самом деле подготовили этот документ, автором проекта которого стал обер-лейтенант Хубер из армии резерва, офицер СС и начальник отдела в немецком министерстве образования. За спиной остальных членов комитета они вручили его личному помощнику Мельникова полковнику Швецу. Через неделю он вернул его с ироническим замечанием, что в интересах десяти членов исполнительного комитета Союза немецких офицеров, подписавших документ, он решил не передавать его своему руководству. Подумайте сами: кучка генералов-военнопленных, о которых в лагерях никто слова доброго не скажет, не имеющих должного авторитета даже на ниве пропаганды, требует политических гарантий относительно послевоенного устройства от одной из самых могущественных держав, ведущих войну! Только их слабоумие могло заставить их поверить, что, поглощая водку и крымские вина на даче под Москвой, они способны играть какую-то роль в политике. Ведь они не способны даже перехитрить эмигрантов-москвичей и убрать из состава комитета неугодных им солдат и офицеров. Получив такой отпор от Швеца, «честная десятка» немедленно распалась[7].

Зейдлицу пришлось извиняться перед членами Национального комитета за «нарушение демократических принципов», а Мельников задал ему настоящую трепку.

Когда мы все собрались, Мельников попросил Зейдлица взять манифест и прочитать его вслух. Я попытался хотя бы разделить с генералом это унижение и сделать это сам. Но Мельников настоял, чтобы это сделал сам генерал, как непослушный мальчишка, который должен понести наказание. Он даже специально заставил Зейдлица повторить следующий отрывок:

«Если немецкий народ будет и впредь покорно позволять вести себя к гибели, даже не пытаясь сопротивляться, то с каждым днем он будет не только слабее. Каждый день его вина будет все тяжелее. Тогда Гитлера придется свергать лишь силами коалиции союзников. А это означает конец национальной независимости. Это будет означать раскол в нашем отечестве. И винить в этом следует только самих себя. Если же, напротив, немецкий народ своевременно сумеет подняться и своими силами докажет, что немцы тоже желают освобождения других народов и полны решимости освободить самих себя от власти Гитлера, они получат право сами решать свою будущую судьбу и быть услышанными в мире. Это единственный путь к сохранению самого существования, свободы и чести немецкой нации».

Когда Зейдлиц закончил этот урок чтения, Мельников начал задавать ему вопросы:

— Вы подписали этот манифест? Вы верите в ту оценку политической обстановки, которая в нем дается?

Зейдлиц ответил утвердительно. Тогда Мельников заявил примерно следующее:

— Тогда вы должны понимать и то, что судьба Германии, а следовательно, и ее границ находится исключительно в руках немецкого народа, а значит, и в ваших руках тоже. Делайте все, что сможете, чтобы помочь немецкому народу свергнуть Гитлера. Чем раньше это произойдет, тем выгоднее будут условия мира для Германии. Укрепляйте ряды Национального комитета и воздерживайтесь от шагов, которые могли бы повредить его политическому авторитету.

С этими словами генерал Мельников вышел из комнаты.

7 мая 1944 г.

Этой ночью агенты НКВД арестовали и увезли лейтенанта Хубера. Утром здание бурлило, как потревоженный пчелиный улей. Постепенно выяснилось, что произошло. Хубер был не только офицером СС, но и убежденным нацистом, сотрудничал с гестапо и вступил в комитет только для того, чтобы вести внутри его подрывную работу. Он мудро подсказал идею меморандума Зейдлицу в надежде, что если генералы зайдут так далеко, то позже их гордость уже не позволит им отступать, а это должно было привести к расколу внутри комитета. Когда его план провалился, Хубер попытался убедить некоторых офицеров, которых направляли на фронт, перебежать назад в немецкую армию и рассказать там о комитете, раскрыть место его нахождения и предложить похитить членов комитета силами парашютного десанта. Но ему пришлось довериться слишком многим людям. Его план был выдан сотрудникам НКВД, а его сообщники позже также были арестованы прямо на московском железнодорожном вокзале.