Дневник одержимого Виагрой - [3]

Требуется около часа, чтобы Таблетки Счастья, лежащие в кармане Джейсона, заработали, если принять их, как предписано. Однако Джейсон выступает против медицинской науки, запихав в себя добрую часть от целой коровы и чрезмерное количество картофеля «Мегафрайз» до того, как он принял таблетку. Возможно, Джейсону удастся затащить Лолиту в постель через час после того, как они попадут домой после ужина.

Может быть, через полтора часа. Полагая, что было бы гораздо лучше, чтобы таблетка начала действовать значительно раньше (то есть во время чистки зубов), а не позже (то есть после того, как Лолита войдет в стадию быстрого сна и станет менее чем чувствительна к любым слоноподобным сексуальным начинаниям посреди ночи), то когда же, умоляю боже, Джейсону следует принять эту дурацкую таблетку?

Действительно, если бы задачи на сообразительность шестой степени были похожи на эту, то я, вероятно, лучше бы успевал по математике.

Извинившись, я направился в туалет. В кабинке я открыл бутылочку и вытряхнул один из голубых бриллиантов себе на ладонь. Закинул его в рот. Затем проглотил еще один. Просто так. Помните ли вы старую мудрость наркокультуры: «Если решил принять одно колесико, можешь с тем же успехом принять и два»? Ну вот.

По дороге домой Лолита заявляет, что мы должны остановиться и заправиться.

— Нет! Мы не можем!

Черт. Я что, действительно это сказал?

— Уф… ничего… нет. Можем, конечно. Извини. Что-то домой хочется.

И когда она попросила меня залить вместо нее, тут это и случилось — Время Стояка.

Господи Иисусе. Это, должно быть, просто совпадение — прошло всего лишь двадцать минут (к тому же я съел жирный бургер). И когда это идея заливки бензина определялась как стимуляция? Но это не просто случайность. Это — непростое и шальное обстоятельство появления в моих штанах настоящего Отбойника, подобного которому там не водилось с тех пор, когда мне было около четырнадцати лет.

Мы останавливаемся на заправочной станции, и впервые за долгие годы в моем распоряжении считанные секунды, чтобы догадаться, каким образом упрятать с глаз долой нежданно появившийся Стояк. Выходя из машины, я делаю причудливые па-прыжки, и мне удается как-то быстро направить его в положение «на двенадцать часов». Обеспечив себе таким образом способность относительно нормально передвигаться, я заливаю бензин.

Я улыбаюсь. Ребята, это здорово! Сюрприз в моих штанах напоминает Элвиса в специальной телепередаче «Возвращение-68», когда он вышел похудевшим, с головы до ног в черной коже, как какой-то засранец, и все были чертовски рады, что он все еще мог играть рок. Да-а. Это я.

Голоса из моей промежности, скорбно стенавшие и скрежетавшие зубами всего лишь двадцать четыре часа назад, когда я заказывал эту штуку в режиме онлайн, теперь одобрительно выкрикивают, как студенты колледжа на первом для них состязании в мокрых футболках. В штанах… полное веселье.

Лолита наблюдает за мной в зеркало заднего вида. Она одаряет меня своим сексуальным взглядом. Я думаю: она чувствует, что во мне поднимается что-то. А ведь так оно и есть. Я смотрю на часы: двадцать семь минут. Я ставлю на место заправочный пистолет и танцую странную маленькую джигу, по-дикарски двигая тазом на своем пути к пассажирскому месту в машине.

— У тебя здорово как-то сразу поднялось настроение.

Ну, дорогая, думаю, это потому, что если бы я стоял лицом прямо на север, то ты смогла бы определить точное время ночи по углу тени, отбрасываемой моим гномоном в лунном свете. Но фактически я говорю только:

— Поехали домой.

Уже 11.30 вечера, когда мы в конце концов попадаем в ее комнату. Она начинает рыться в своей огромной коллекции СD, чтобы что-нибудь послушать. Процесс, который, как доказано опытом, может длиться часами. Я начинаю беспокоиться, что достигну вершины (не намеревался каламбурить. Фактически никакого каламбура и не было.

Неважно) прямо здесь, чтобы позже повиснуть в момент, когда действительно буду нужен. Я стараюсь не обращать внимания на голоса сомнения. Эффект может длиться часами, ведь так? Пусть выберет СD. А я просто полежу без движения поперек ее кровати и попытаюсь выпятить мое богоподобное состояние возбуждения, стараясь не делать это слишком очевидно.

Двадцать семь минут спустя подходящий СD выбран и поставлен. Спокойная музыка заполняет комнату.

А теперь — время для Любви. Я бросаю на нее Взгляды и прошу погасить свет и подойти поближе.

— Нет. Я еще не устала.

Да и я не устал, женщина. Речь не об усталости. Иди-ка сюда!

— И мне нужен свет, чтобы я смогла прочесть тебе кое-что из написанного сегодня детьми.

О-боже-мой!

Уже совсем близко к полуночи. Будний вечер. Нам обоим завтра рано вставать. Херзилла бушует в трусах, а она хочет почитать мне избранные места из сочинений семилетних ребятишек, которых она учит. Я представляю себе, что случилось бы, если б я скормил ей один из этих замечательных голубых бриллиантов.

Почти на середине тринадцатого сочинения о чем-то, зовущемся Ю-ги-о[1], это происходит: падение. До известной степени мне стало легче. Поскольку лишенный взаимности стояк, продолжительностью более девяноста минут, — вещь пугающая. Конечно, бывают проблемы гораздо более серьезные, но все же хорошего может быть слишком много.