Дневник москвича. 1920–1924. Книга 2 - [19]

Шрифт
Интервал


17/30 мая. Троицын день по погоде чудесный, ясный, не очень жаркий. В последние дни вообще свежевато, а дождей все-таки так и не бывало. Из деревень известия безотрадные: гибнут озимые, трава не растет, масса червя и т. д. И это, должно быть, не только около Москвы, но и на Волге и на Юге.

Перед этим листом я положил копию письма к своим приятелям, в котором описываю им и свои «авантюры». Итак, я чуть было не сделался единоличным управляющим Рупвода, а теперь вот, тоже не по своему желанию, и с великим опасением за ответственность в новой должности, хожу на службу в Главное Управление Водным Транспортом («Главвод»), на Кузнецкую улицу, в Замоскворечье.

На Сухаревку ежедневные гонения, а от того и ежедневные вздорожания. Хлеб уже 400 р., пшено 500 р., сахар-рафинад 4.000 р. Мне думается, что если бы на нее смотрели «сквозь пальцы» (лишь бы не дозволять торговать на ней малолеткам), то неминуемо завелась бы конкуренция, а она, конечно, если не понизила, то держала бы цены устойчивее. Теперь сухаревский купец должен «накидывать» на себестоимость не менее 30−100 %, ибо он считается с риском отобрания его товаров или «отобрания» его самого в милицию и ЧК, а без этой угрозы появилось бы больше торговцев, и бойкие из них, что называется «оборотистые», удовлетворились бы на 5−10 % пользы.

Советские войска взяли Борисов. Тот самый, в который поляки звали Чичерина для мирных переговоров.

Брусилов, Поливанов и К° напечатали воззвание ко всем русским офицерам — «где бы они ни находились». Приглашают идти в Красную армию, бороться с поляками и тем самым спасать «матушку-Россию». Да-да! Так и написали «матушку». Выходит смесь коммунистического со славянофильским.

Обнародован декрет об образовании автономной Татарской советской республики. Территория республики не обнимает целого края, а лишь некоторые уезды Казанской, Симбирской, Самарской и Уфимской губерний. Чего же бердичевские евреи зевают?

Английские делегаты окончательно поссорили большевиков с меньшевиками. Последние сумели очень внушительно выступить на собрании «печатников». От лица их Чернов, Мартов, Дан — нарисовали английским властям московскую жизнь как она есть — со всеми ее бедствиями, зловонием, распущенностью и бездельем. Получился огромный скандал. Гостей не туда возили, куда бы нужно, и не то показывали, что им нужно видеть. После такого «пассажа» что-то уж нет приторно-восторженных отзывов англичан о виденном ими. Может быть, стали ходить по Москве пешком, а не в автомобилях кататься, и питаться по нашим карточкам. Вот так-то правильнее!

ВЧК опять взяла на себя прежнюю беспредельную власть вплоть до «высшей меры наказания». Причины — война и подозрения, что взрывы, поджоги, ограбления военных складов и запасов совершаются агентами Польши и Антанты при содействии «поднявших головы» контрреволюционеров.

Нужда заставила обзавестись медным никелированным чайником стаканов на 10. Заплатили 9.500 р. А до войны все наше имущество, заключавшееся в пяти комнатах, страховалось нами в 6.000 р., причем все оценивалось «на всякий случай» дороже, чем стоило в действительности.

Вышел декрет, воспрещающий правительственным учреждениям платить за лошадей дороже 265.000 р. Цена на них возросла до такого баснословия, что не редкость было слышать, что вот за эту лошадь платили у того-то 2 млн. р.

† Где-то на юге скончались от сыпняка Мариус Мариусович Петипа, изящный артист драмы и комедии, и Владимир Митрофанович Пуришкевич, ярый, красноречивый, остроумный и шумливый монархист, не дававший покоя кадетам и евреям и, кажется, не любивший их больше, нежели большевиков. Оба крупные и неувядавшие таланты. Первый до 60-летнего своего возраста казался на сцене молодым человеком («гувернер», «испанский дворянин» и др. подобные роли), а второй и в наши последние годы, когда престиж тронов вдребезги разлетелся, думал, говорил и действовал все так же, как 5−10 лет тому назад. Во всяком случае, люди незаурядные, и о них еще поговорят и попишут. Вечная им память!

Ага! Вот и у Золя я нашел поддержку себе в критике злоупотреблений. В «Труде» Жордан говорит: «Властелин будущего — это ученый: он освещает толпу светом своего знания. Бороться с несправедливостью можно только посредством науки.» И еще: «Самое небольшое научное открытие дает гораздо больший толчок прогрессу, чем 50 лет ожесточенной социальной борьбы.»

Итак, Христос и «эдисоны», но не Маркс и «ленины» сотворят райское житие на многострадальной земле. И сколько бы я ни прожил на ней, чего бы ни наслушался, ни навидался, ни начитался, но никогда не признаю и не оправдаю насилия, в каком бы виде оно ни выражалось, а также не поклонюсь до земли апостолам насилия, дирижирующим сейчас миллионными хорами, распевающими о «последнем решительном бое».


23 мая/6 июня. Всю предшествующую неделю шли дожди. Наконец-то! А то уж чего-чего не говорили — дескать, и в природе революция, и даже упорно продолжают говорить, что пропал Марс. Ну да! Был, мерцал; астрономы измерили его, сфотографировали, чуть ли не знали, что там делается, и вдруг его не стало видно. Только, говорят, какая-то «туманность», а не звезда небесная.


Еще от автора Никита Потапович Окунев
Дневник москвича. Том 1. 1917-1920

В своих мемуарах автор воспроизводит картину московской жизни в дни двух революций 1917 года, гражданской войны, новой экономической политики советской власти. Он показывает, как разрушались устои Российского государства: экономика, культура, религия, мораль, быт. «Утомительным однообразием безобразий» считает Окунев то «новое», что входило в русскую жизнь…Воспоминания автора иллюстрируются фотографиями прежней Москвы и ее обитателей.


Рекомендуем почитать
Народные мемуары. Из жизни советской школы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Александр Грин

Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.


Из «Воспоминаний артиста»

«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».


Бабель: человек и парадокс

Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.


Туве Янссон: работай и люби

Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.


Переводчики, которым хочется сказать «спасибо»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Русские и пруссаки. История Семилетней войны

Впервые в России на русском языке издается труд известного историка и литератора Альфреда Рамбо (1842–1905), написанный в далеком теперь 1895 году. Автор, опираясь на многочисленные документальные источники, достаточно подробно освещает все крупные сражения Семилетней войны 1756–1763 гг., в которых участвовала русская армия. Он справедливо отмечает, что кампании русской армии в эту войну можно считать великой военной школой XVIII столетия.


Скрытые лики войны

В сборник вошли документы, воспоминания, дневники, которые ранее не публиковались по идеологическим, этическим и иным соображениям. Ветеран войны генерал КГБ Н. В. Губернаторов знакомит с архивными документами о борьбе военной контрразведки с германским абвером, об особой команде «Гемфурт», состоявшей из мальчишек, подготовленных для диверсий в тылу советских войск. Ни один из них не оказался предателем. О своей фронтовой юности вспоминает дочь полка Любовь Аветисян, в 14 лет ставшая связисткой; офицер В. Г. Пугаев рассказывает, как и за что его лишили звания и наград.


Седая старина Москвы

Современное издание одной из лучших книг о Москве, выпущенной в 1893 г. Полностью она называлась: «Седая старина Москвы. Исторический обзор и полный указатель ее достопамятностей: соборов, монастырей, церквей, стен, дворцов, памятников, общественных зданий, мостов, площадей, улиц, слобод, урочищ, кладбищ, и проч., и проч. С подробным историческим описанием основания Москвы и очерком ее замечательных окрестностей». Несколько параграфов оригинала в электронной версии отсутствуют.


Русский Робинзон

Книга Николая Сибирякова, имеющая документальную основу, написана о жизни и приключениях Сергея Петровича Лисицына. Дерзкий гусар, высаженный на пустынный берег Охотского моря за попытку бунта на корабле, в тяжелых условиях выживания вынужден был пересмотреть свое отношение к жизни. За годы, проведенные в суровом краю, он укрепился в вере во Всемогущего Бога, обрел настоящих друзей, построил храм и доблестно послужил Отечеству, противостоя набегам китайцев. Книга увлекает живописным описанием диких просторов богатейшего края, освоение которого только начиналось, романтикой приключений, темой противостояния сильных духом и верой людей силам стихии, их чувством патриотизма.