Дневник леди Евы - [30]

Дик стал кричать, что они придумали это раньше, и все подстроили.

— Тогда как ты, дружок, оказался во дворе с ребенком? — спросил герцог.

Дик сказал, что хотел показать ребенку лошадей, но те, кто разнимал дерущихся, тут же опровергли его слова, наперебой указывая, что конюшня совсем в другой стороне.

— Что ж, с тобой мне все понятно, — сказал герцог, пресекая дальнейшие разговоры, — Но вот что я не могу постигнуть: что заставило тебя пойти на такое страшное преступление?

Дик молчал.

— Ну, с тобой мы еще разберемся. Я полагаю, сэр Арнольд, Вы отпустите егеря? — продолжал между тем герцог, — Он поступил благородно, вступившись за женщину и ребенка! Такой поступок заслуживает награды!

Все присутствующие поддержали слова герцога громкими одобрительными криками.

— Да, разумеется, Катберт, ты свободен, я рад, что у меня есть такие слуги! Ты, конечно, получишь награду! — сказал сэр Арнольд.

— Я служу всем жителям этого замка, — сказал Катберт, — Для меня честь быть им защитой. Но я не Ваш вассал, сэр Арнольд. Я был и остаюсь вассалом сэра Джейкоба, хоть он и не хочет больше знать мирских дел!

— Вот значит как! — задумчиво протянул герцог, — Ну а ты, разбойник, кому служишь? — обратился он к Дику.

— Никому, — хмуро отозвался тот, — У меня нет господина, я вольный наемник.

— Ваша Светлость, — вмешалась Глэдис, — Позвольте мне задать ему вопрос!

— Задавайте, — позволил герцог, которого эта история явно занимала.

— Скажи, Дик, — начала она, — У тебя есть Прекрасная Дама?

— При чем тут это! — досадливо воскликнул сэр Арнольд, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я не обязан отвечать на твои вопросы! — огрызнулся Дик.

— Ваша Светлость, велите ему ответить, это важно, — попросила Глэдис, и, в конце концов, Дик был вынужден назвать имя дамы, которое никому из присутствующих не было известно, только герцогиня понимающе покивала.

— Каковы ее цвета? — задала Глэдис новый вопрос.

— Белый и зеленый.

— Вы все это слышали. Как вам всем известно, человек благородный, если так можно выразиться по отношению к этому молодцу, — продолжала Глэдис, — носит цвета либо своей дамы, либо своего сюзерена. У Дика был перстень, который он носил долгое время. Очень красивая вещица. Рубин с изумрудом в серебряной оправе. Чьи это цвета?

Этот вопрос можно было не задавать. Все гости заозирались вокруг, стараясь незаметно посмотреть на вымпелы, развешанные в зале. Успокоившийся было, сэр Арнольд вскочил на ноги. Снова бледность залила его лицо.

— Вы… вы… слишком далеко заходите! Слышите? Как Вы смеете обвинять рыцаря? Кто знает, было ли у него такое кольцо?!

— Я помню, что у него была эта вещица, — вдруг сказала одна из дам, — Она очень заметная.

— И я помню! И я! И я! — раздались еще голоса.

— Я только доказала, что Дик был Вашим слугой, который втерся в мое доверие, — сказала Глэдис, — Разве я обвиняла Вас, сэр Арнольд? Кто знает, в чьих интересах он действовал? Может, и в своих собственных… Вы давали слово рыцаря, что будете заботиться о нас, и защищать меня и моего сына. Но на этот раз нас защитило Провидение и Катберт. Могу ли я надеяться, что в будущем и Вы присоединитесь к ним?

На этом разбирательство закончилось. Герцог побушевал немного, сказал, что увезет Дика в Лондон, где пытка развяжет ему язык, чтобы выяснить до конца, в чьих интересах он действовал. С большим трудом сэру Арнольду удалось уговорить герцога оставить преступника для предания суду здесь, на месте. Кроме того, сэр Арнольд произнес прочувствованную речь, обращенную к Глэдис, в которой принес ей извинения за своего слугу, который, возомнив о себе невесть что, решился на преступление, и что он, сэр Арнольд, не знал ни сном, ни духом о его планах. В заключение он пообещал, что впредь такое не повторится, и ее защитой он отныне будет заниматься лично. Потом подали ужин, на который Глэдис не осталась, потому что чувствовала себя измотанной и усталой, а Джей проснулся и стал капризничать. Ей принесли еду прямо в комнату, и впервые за много дней она наконец с удовольствием поела, а потом крепко уснула.

Герцог с женой отбыл на следующий день. Перед отъездом герцогиня, леди Элизабет, навестила Глэдис. Она пожаловалась на некоторое недомогание, и Глэдис, осмотрев ее, дала несколько советов, мазь своего изготовления и написала рецепт травяного настоя, который должен был помочь. Общались они очень тепло.

— Может быть, это грешно с моей стороны, — сказала леди Элизабет в разговоре, — Но я не верю ни одному слову сэра Арнольда. Мне кажется, что в этой истории осталась какая-то тайна.

В это время Джей подбежал к ней и положил голову ей на колени.

— Какой прелестный мальчуган, — сказала она, — Кто его отец?

— Простите, леди, но я не могу назвать его имя, — смутившись, сказала Глэдис.

— О, это богатая почва для догадок, — улыбнувшись, сказала леди Элизабет, — А имя Джейсон так похоже на имя Джейкоб…

— Возможно, но этим их родство исчерпывается, — Глэдис пожала плечами.

— К сожалению, тот, кто сам много лжет, не склонен верить и другим, — задумчиво проговорила герцогиня, — Вы должны быть очень осторожны. Но помните, я всегда буду рада видеть Вас в качестве своего лекаря.