Дневник княжны Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год - [29]

7 ноября.

С тех пор, как я приехала сюда, мне очень хочется посетить генеральные штаты. Господин Гердт обещал свозить меня туда, но до сих пор такой возможности так и не выпало. Наконец, я собралась с духом и обратилась к императрице с просьбой позволить мне нанести визит в генеральные штаты. Подобная идея показалась ей столь заманчивой, что сама изъявила желание отправиться вместе со мной, но сначала она всё-таки решила поговорить с императором. Я не знаю, как Ее Величество изложила просьбу, но в полдень императрица уведомила меня, что едет в генеральные штаты и что я могу немедленно отправляться туда же. Императрица вместе с императором, принц и принцесса Оранские и принцы Пруссии поднялись на трибуну. Мы же и некоторые из наших господ взошли на министерскую трибуну. Не могу вам описать удовольствие, которое я испытала сразу же, великолепный зал, освещенный сверху, расположенные амфитеатром скамьи, где не было ни одного свободного места. Один только президент сидел за бюро. Далее располагались столы для секретарей, каждый из которых записывал высказывания говорящего; одним словом, нечто важное. Сегодня обсуждался проект создания вспомогательных войск. Его рассматривали с самых разных точек зрения. Все речи произносились по-французски, лишь один представитель говорил на голландском языке. Впрочем, «говорил» надо заменить на «читал», поскольку ни один выступающий не импровизировал. Все речи были написаны на бумаге и их просто зачитывали. После обсуждения, которое продолжилось после нашего ухода, закон был принят в том виде, в каком его хотел принять король. Вчера приехал герцог Веллингтон. Император произвел его в фельдмаршалы русской армии и дал ему полк. На обед к принцу Оранскому он пришел в русском мундире, вечером на бал — в английском, в то время как утром во время посещения генеральных штатов он был одет в обыкновенный фрак. Леди Шарлотта Гревелл, которая, как утверждают, состоит с ним в связи, опиралась на его руку. Эта дама, наверно, была очаровательной 20 лет тому назад. Сейчас ее можно назвать симпатичной, ее дочь, девица 15–16 лет, просто прелесть. Выйдя из генеральных штатов, мы посетили два богоугодных заведения. Одно из них называется «Пачеко», по имени испанца, основавшего его; второе носит привычное название Монастырь бегинок. Затем мы вернулись к себе. Обед происходил в тесном кругу. Вечером мы отправились на спектакль в Большой театр. Давали «Друга Клермона» и «Нового сеньора». Двор не остался на последнюю пьесу, но я досмотрела спектакль до конца. Из Парижа приехал великий князь Константин. Кажется, я уже говорила, что король Пруссии, по-прежнему страдающий от ревматизма, уехал в Берлин и не присутствовал на торжествах у королевы.

8 ноября.

Сегодня день святого Михаила, а следовательно именины Его Высочества великого князя. Мы присутствовали на обычной мессе. Высшие сановники были во фраках, а мы, остальные, — в утренних платьях. Выйдя из церкви я пошла к себе пешком в сопровождении госпожи Самойловой и великого князя Константина. Погода стояла до того хорошая, что я смогла совершить эту прогулку в перкалевом платье и обыкновенной накидке. Возможно, сейчас у вас уже выпало достаточно снега, чтобы ездить на санях, но я вам не завидую, поскольку здесь продолжается чудесная осень. Обедали мы у короля, а затем состоялся небольшой концерт. Я услышала, как поет Каталани. Эта певица пользуется такой широкой славой, что мне нечего добавить. Тем не менее, она меня удивила. Некоторые заверяют, что она была не в голосе, другие говорят, что на них она произвела такое же впечатление, как и на меня. Госпожа Ливен, супруга посла, утверждают, что теперь она поет не так, как раньше. Но точно одно: она преображается, когда начинает петь. Я с большим сожалением распрощалась с брюссельским обществом. Мой отъезд опечалил этих любезных дам: учтивую Вандербург, вежливую графиню Утремон и очаровательную герцогиню Урсель. Вероятно, я их никогда не увижу, ведь по всей вероятности я больше не приеду в этот город. Королева отнеслась к нам с такой добротой, с такой нежностью, что у меня на глаза навернулись слезы, когда я обнимала ее. Вернувшись к себе, я провела остаток вечера в ужасных хлопотах: я паковала вещи. Сейчас уже очень поздно, но я не хочу ложиться, не рассказав вам о проведенном дне. Завтра мы уезжаем рано, равно как и император. Он торопится в Ахен, куда должна приехать императрица после его отъезда. В Ахене она дает обед в честь ожидающего ее там дипломатического корпуса. О, Боже мой! Завтра мы снова должна ехать! Как быстро закончилось наше пребывание в Брюсселе! Я буду жалеть об этом еще больше, когда мы окажемся в этой несносной Германии. Однако не думаю, что буду часто вспоминать о Брюсселе в нашем дорогом Петербурге, которому я всегда отдаю предпочтение, несмотря на 25-градусные морозы.

Льеж, 9 ноября.

Мы покинули Брюссель между девятью и десятью часами. Утром я видела короля, королеву, принца Фридриха и принцев Пруссии. Великие князья Константин и Михаил будут сопровождать нас до Франкфурта, где мы вновь встретимся с королем и королевой Вюртенберга. Принц и принцесса Оранские не станут нас провожать дальше. Весь день я провела в карете наедине с графиней Самойловой. Разговор наш не был оживленным. Мы приехали в Льеж в восемь часов. Во время ужина я попросила разрешения удалиться, чтобы написать несколько писем и немного почитать. Этим утром я распрощалась с добрейшими Долгорукими, которые отправляются в Париж. Трубецкие также едут туда через несколько дней. Кстати, великий князь Константин отрицает, что Владислав Браницкий болел краснухой. Он утверждает, что у того была обыкновенная лихорадка. Тем лучше.