Дневник Кати Громовой - [35]

20 января

Тут так тихо… Только сейчас осознала, что, оказывается, я всю жизнь слышала какие-то звуки: машины на улице, гул холодильника, разговоры домашних и т. д. А теперь ничего этого нет. Полная тишина. Если прислушаться, то начинает казаться, что в голове звон стоит. Наверное, про это и говорят — «до того тихо, что в ушах звенит». Не думала, что это буквально так и бывает.

А ещё темнота. Она тоже давит на мозги. Без света постоянно хочется спать, как стемнеет, и вообще создаётся ощущение какой-то первобытности. Как люди жили, когда ещё не придумали электричество?.. К тому же из-за темноты по вечерам перед сном вести дневник не получается: свечи-то у нас давно кончились. Во время последней вылазки я искала в доме свечи, но не нашла.

22 января

Дорогой Дневник, календаря в доме нет, так что после отключения электричества я наношу каждое утро по штриху на твоей последней странице. Так вот, если я не ошиблась, сегодня 22 января, то есть день рождения Марты. Ей исполнилось 27 лет — она Водолей. Так что сегодня я испеку торт и вечером устрою типа как праздничный ужин. Сама Марта не хотела отмечать свой ДР, но в нашем положении стоит радоваться каждой мелочи, чтобы не впасть в полную хандру. День рождения — хороший повод немного встряхнуться, а то мы сейчас живём, как призраки.

23 января

Что за разговор вчера был с Мартой! Даже не знаю, что и думать. Начиналось всё хорошо — мы съели торт и остаток дневного супа, я поздравила Марту и подарила ей бумажного голубя (единственное, чему я научилась в том кружке по оригами). А потом, когда мы уже собирались пойти спать, она вдруг обняла меня и стала плакать. И не так, как раньше иногда плакала по ночам, а громко, навзрыд, как ребёнок. Я совершенно растерялась, чуть сама не заревела. Наконец, успокоила её и спросила, в чём дело. «Уходи, — сказала Марта. — Ты хочешь уйти, я знаю. Если останешься, то умрёшь тут, как и я». Я возмутилась и сказала, что не собираюсь никуда уходить, и что никто не умрёт. И она опять заплакала. «Ты сильная, — сказала она. — Если бы я потеряла разом стольких людей, как ты, то не выдержала бы. Я и сама не понимаю, почему до сих пор жива. Знаешь, когда я впервые увидела тебя, я же вышла на реку, потому что хотела утопиться. Долго боялась, потом всё-таки решилась, пришла на берег, а там ты. Пришлось вернуться домой. Вот так и передумала. А сейчас я снова хочу умереть». Я долго её успокаивала, а она всё твердила, что больше не желает жить, что муж является ей каждую ночь во сне и говорит ей, что мир обречён — если она останется жить, то просто будет страдать больше и в конце всё равно умрёт. Я пыталась объяснить ей, что это просто плохой сон, даже рассказала про свой обезьяний кошмар, но не смогла её убедить. По словам Марты, она и сама чувствует, что Андрей прав, что ей лучше сейчас умереть. Так мы и сидели почти до ночи, пока Марта не уснула буквально в моих объятиях.

В общем, Марта точно не в порядке. Я это и раньше знала, но не думала, что всё так серьёзно. Теперь мне страшно за неё. Всего пару недель назад она боялась, как бы я не покончила с собой, а теперь всё наоборот.

25 января

Буквально час назад видели зелёную сигнальную ракету в небе. Её пустили где-то в центре города. Значит ли это, что те, кто там находятся, призывают к себе выживших?

Так хочется пойти в центр города и проверить, как там дела! Но после «ночных полицейских» покидать убежище страшно. Может, это они пустили ракету, а тут мы сами к ним придём. Но ведь должны же быть другие выжившие люди, кроме них — я имею в виду, нормальные люди!

Я не знаю, Дневник. С одной стороны, сидеть тут, в мёртвом микрорайоне, надоело, да и Марте станет только хуже, если мы и дальше здесь останемся. Да и те «полицейские» могут вернуться в любой момент, если они запомнили наш дом. Если у них будут лестницы или верёвки, то они запросто перелезут через забор, и мы ничего не сможем сделать. Но уходить отсюда тоже опасно, к тому же придётся как-то уговорить Марту покинуть её бесценный дом.

26 января

Очередная вылазка. На этот раз за ружьём, хотя консервов тоже понабрали. Я сказала Марте, что оружие нам нужно на случай возвращения тех уродов, но она, кажется, сразу поняла, что я на самом деле задумала.

Теперь у нас два охотничьих ружья и несколько коробков патронов. Мы нашли их в доме № 4 на Комсомольской улице. Ружья стояли за комодом в спальне. Похоже, человек, который жил там, любил ходить на природу, потому что в той же комнате были разные удочки, блесны и т. д. Сам хозяин сидел на кресле у окна, мы не стали к нему приближаться. Патроны искали долго, пока Марта не догадалась залезть на табуретку и посмотреть над шкафами. Несколько табуреток мы взяли с собой.

Проблема в том, что я раньше никогда не стреляла, и Марта тоже. Мы понятия не имеем, как эти штуки заряжать и как стрелять. Завтра постараемся разобраться.

Только что была ещё одна ракета, на этот раз красная. Это явно сигнал собираться.

27 января

Я боюсь, что Марта сломала ключицу. Может, и нет, но правой рукой она практически не может шевелить. Когда она сделала выстрел, ружьё стукнуло её по плечу так сильно, что она упала на спину. На ключице теперь огромный синяк. Сама я после такого побоялась стрелять. Но главное, что мы всё-таки разобрались и смогли сделать выстрел. Очень долго не понимали, как «раскрывать» ружьё, чтобы вставлять патрон, мучились целый час — а оказалось, нужно было просто нажать посильнее, и оно «ломается». Потом Марта нажимала на курок, нажимала, и ничего не происходило. Дело было в предохранителе, но мы не сразу его заметили. Когда, наконец, разобрались, Марта выстрелила в небо, и тут как бабахнуло — я едва не оглохла. Даже не сразу поняла, что Марте плохо, думала, что она от страха свалилась. Если у неё и правда сломана кость, то это очень плохо.