Дневник инока - [60]

30 мая 1954.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Кратко спешу сообщить Вам, что я снялся с учета на месте своего жительства и еду в Загорск 21/X, если удастся достать билет. В случае прописки в 3[агорске] буду жить опять в Лавре.

Так велел мне поступить П[атриарх][152]. Господь да хранит Вас под сенью благодати Своей.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Сердечно приветствую Вас с праздником Рождества Христова и Новолетием. Дай Бог о[тцу] Тихону крепости сил для несения пастырского креста, а Т[атьяне] Б[орисовне] — здоровья и широты сердца к выполнению материнского долга в отношении деток и выполнению домашних хлопотливых работ. Прошу великодушного прощения за то, что редко пишу. Душа настолько скорбит в массе местных неустройств, что света не вижу ежедневно от беспокойства и душевных тревог за плохое течение местной церковной жизни.

Хозяин[153] я никуда не годный, а подходящих хозяйственников около меня — ни одного. Отсюда получаются разлады во множестве дел, связанных с покупкой хотя бы угля для топки церкви. (Достаем уголь из Москвы.) Все работники тянут средства только себе, не имея в виду пользы церковной. Даже за свечами старостиха–барыня не хочет съездить в Москву. Машину предо мной потеряли. Новую скоро не купишь. Между тем требы перекидываются за черту города и без машины обойтись невозможно. Таковы некоторые источники моих страданий, наиболее крупные, не говоря о многих других. Прошу Ваших св[ятых] молитв.

С любовью и всегдашней памятью о Вас

А[рхимандрит] В[ениамин]

9 января 1955 г.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Воистину Христос Воскресе!

Простите, что мало пока пишу и о себе ничего не говорю. Засыпан письмами, на которые требуется давать ответ. С одними взаимными поздравлениями море ненужных хлопот. А родное для меня и без писем остается родным во Христе.

Молитесь взаимно за меня.

Пасхальный привет А. П., Кате и Сереже, С. С.

Христос с Вами.

С любовью во Христе

Е[пископ] Вениамин].

16 апреля 1955 г. [Саратов]

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Мир Вам и Божие благословение!

Вы спрашиваете, как я живу. Отвечаю: в немалых тревогах и беспокойствах, и злой дух и люди не оставляют искушениями меня, великого грешника и беспорядочного человека.

Здоровье временами хромает, простуда спины не дает сгибаться. При всем том утешаюсь богослужением праздничным. Проповедую за литургиями всегда. В Троицком соборе служу охотно, а в Духо–Сошествен[ском] — не люблю. Живопись там плохая — на полотне и сделана неважным художником.

Хотелось побывать в Лавре и у Вас, но не вызывают. А без вызова архиереям запрещено ездить из епархии.

В заключение этого письма дорогим батюшке и Т[атьяне] Б[орисовне] сердечно желаю благодушествовать и здравствовать физически. Деточкам Господь да пошлет успехов в экзаменах.

Не забудьте меня, многогрешного, в своих молитвах и не думайте, что я вас забыл. Напротив, точно так же помню пред Богом, как и прежде.

Любящий во Христе, недостойный

Е[пископ] В[ениамин].

24 мая 1955 г.

Дорогая Т[атьяна] Б[орисовна] и батюшка дорогой!

Что Господь ни творит с нами, все к лучшему. И болезнь Катюши на пользу. Этой болезнью Господь отводит от чего‑то худшего. Это не беспочвенный оптимизм языка, а действительность.

Я последнее время много страдаю от неприятных писем. Иногда письма летят, минуя меня, прямо к Патриарху, и оттуда получаю их с приписками канцелярии. Живу совершенно одиноко. Когда я приехал сюда, то встретил инока Антония, но с ним было нелегко. Он по психологии — "архиерей без пяти минут". С ним говорить трудновато, а послушания от него никакого и помощи нет, хотя он номинально и по зарплате [епархиальный] секретарь. Придет на час какой‑либо и то не каждый день, а ты сам проворачивай всю корреспонденцию. Вот и киплю, вращаясь в колесе всяких ответов на запросы.

Батюшке и Вам, Т[атьяна] Б[орисовна], желаю от Господа благодатного утешения в скорбях Ваших. Мир Вам и Божие благословение.

С любовью о Христе грешный

Е[пископ] В[ениамин][154]

26 июля 1955 г.

Воспоминания о духовном отце [155]

Решение об издании"Дневника"епископа Вениамина (Виктора Дмитриевича Милова) подтолкнуло меня рассказать о близости нашей семьи с владыкой.

Наше знакомство с владыкой Вениамином (в те годы еще архимандритом) можно с полным основанием назвать чудом. Встреча произошла в 1935 году. Тогда к нам в семью по рекомендации соседей Сипягиных[156] (потомков царского министра) пришла портниха Евдокия Адриановна Морозова (до революции она работала белошвейкой у знаменитой Ламоновой[157]). На период работы Евдокия Адриановна обычно поселялась у заказчика. На сей раз она поселилась у нас, и это привело к совершенно неожиданным последствиям. Расположившись душевно к моим родителям, Евдокия Адриановна поведала им, что некогда была любимейшей духовной дочерью старца Аристоклия[158], иеросхимонаха Афонского подворья в Москве, скончавшегося в 1918 году. После кончины любимого старца, тяжело переживая свое сиротство, Евдокия Адриановна блуждала по улицам, не находя себе места. Горькое чувство оставленности усиливало недоумение. Перед смертью старец открыл ей, что она после смерти своей будет лежать с ним рядом. Но отца Аристоклия похоронили возле алтаря им построенной церкви Афонского подворья на Полянке, где Евдокия Адриановна похоронена быть никак не могла