Дневник инока - [46]
Прошу Ваших св[ятых] молитв.
А[рхимандрит] В[ениамин]
10 сентября 1950 г.
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
Что‑то от Вас долго вестей нет, хотя я давно послал Вам письмо с адресом своим. Места светского я пока не нашел. Пробовал в церкви устроиться псаломщиком, но из‑за неполучения разрешения пока не вступил в эту работу. В хоре же церковном по праздникам пою, становлюсь на хоры, где, кроме певчих, никто не становится. Слава Богу за святой храм.
Квартирку нашел у старичков покойную. Хозяйка, к сожалению, больная, а хозяин все время на работе. Холодновато у нас. Купил угля полтонны, надо еще дров на растопку печи. На душе из‑за неустройства временами тяжело. Прошу Ваших св[ятых] молитв. Если не затруднит, сообщите о своих новостях. Для варки пищи и к чаю пришлите чего‑нибудь, если позволят Вам время и возможности. Извиняйте за эту просьбу. Когда приду в себя, напишу обо всем подробнее. Желаю Вам молитвенного мира душевного, в котором почивает Бог, вселенский"Начальник мира".
Простите за плохой почерк.
28 сентября 1950 г.
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
Сегодня получил посланное Вами. Спаси Христос Вас за все. Долго не получал от Вас вестей, не знал, чем объяснить такое Ваше длительное молчание. И теперь не имею ничего касающегося описания Вашей жизни.
Псалом 90–й написан, если не ошибаюсь, рукою милого С[ережи], или это К[атин] почерк? Желаю моим дорогим деткам успехов в науках, а К[ате] дай Бог здоровья. У нее — слабая физическая структура и будет время от времени давать себя знать. В связи с новым местожительством у меня есть и плюсы, и трудности свои. Поговорю о плюсах: самое дорогое теперь — близость храма, где люди молятся детски, сердечно обращены ко Господу. От зрения и слышания всего церковного много воодушевляюсь. Особенно живы в храме — Господне присутствие, веяние Его силы, святыня Святого Духа и раскрытость к Богу душ.
Здоровье мое поскрипывает. Голова болит. Когда разнервничаюсь, ночи не сплю, и странное болевое явление в голове локализуется в виде болючей полосы на территории средины черепной коробки. Что это такое, не понимаю.
Об о[тце] Александре кузнецком[123] знаю, что его уже нет в живых. Прекрасный был человек. Дай, Боже, ему упокоение со святыми.
Как пастырствует незабвенный о[тец] Тихон и как переносит свои физические недомогания и духовные затруднения? При наличии хозяйствен[ной] Татьяны Борисовны ему труд — только пастырский. Прошу Ваших св[ятых] молитв. Дорогой Т[атьяне] Б[орисовне] молитвенно желаю благодушного крестоношения по дому и терпения в личных скорбях и переживаниях. Царство Божие с трудом стяжевается. Деточек Господь да благословит. Простите.
9 октября 1950 г.
День св. Иоанна Богослова
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
Спешу ответить Вам до получения всего, что послано было 16/10 Вами. Глубоко благодарю за родную заботу и отношение Ваше к моей худости.
Благодаря храму я ожил. Слава Богу, извлекшему меня из тины и поставившему во дворе дома Своего. Какое безмерное значение для души [имеет] благодать храма. Благодать Божия производит в душе чрез храм, подобно пчеле в улье, мед добродетели, сладость небесных позывов, творит все чистое и богоугодное. Благодарение Господу за Его долготерпеливое попечение о мне.
Дорогая Т[атьяна] Б[орисовна]! Вы напрасно придаете много значения физическим недугам и их последствиям. Наша жизнь в руках Божиих. И с болезнями еще поскрипите и о детках также поболеете, забывая себя, чем и улучите свое спасение. Кланяюсь приснопомнимому Тихону Тихоновичу, деткам желаю приумножения послушания, успехов в развитии души. Между прочим, адреса своего я не хотел сообщать пока и лаврским друзьям, потому что лучше жить без суеты переписки. Милость Божия да пребудет с Вами. Отцу Тихону дай, Боже, терпения в служении.
24 октября 1950 г.
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
Благодарю за родное участие ко мне и память. У меня пока перемен нет. Имею радость всегдашнюю — храм Божий. Это — величайшее счастье на земле. Слава Богу! Последнее время думал, не рискнуть ли подать в Учебный комитет наш при Патриархии прошение об определении меня куда‑либо на педагогическую работу в одну из наших семинарий. Хотя срок подачи пропустил, но все‑таки хотелось подать через митр[ополи–та] Николая[124]. Если бы я попросил Тихона Тихоновича передать мое прошение м[итрополиту] Николаю, не было ли бы это для него непосильным бременем, или он мог бы это сделать? Прошу Вас об этом написать.
Моих дорогих Тихона Тихоновича и Татьяну Борисовну прошу также высказать свою точку зрения по поводу подачи мною прошения в Учебный комитет. Рационально ли это? По–моему, нетрудно пожертвовать листком бумаги, хотя бы и ничего не вышло. С другой стороны, толкать небесполезно в том расчете, не отверзутся ли врата Промысла Божия чрез это дерзание.
Занимаюсь я словарем по–прежнему. Деточек моих дорогих, К[атю] и С[ережу], мысленно благословляю. Господь да хранит Вас.
9 ноября 1950 г
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
Я пред Вами неоплатный должник в отношении писем. Но Вы не ответили на один мой вопрос: подать ли мне в Учебный комитет прошение о предоставлении мне работы в какой‑либо семинарии?
Епископ Саратовский и Балашовский Вениамин (Милов)Чтения по литургическому богословию© «Жизнь с Богом». Брюссель, 1977.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.