Дневник инока - [45]
Дорогому Т[ихону] Тихоновичу] желаю мира и радости духовной в служении и углубления в познании веры и духовной жизни. Если не затруднитесь, о новом в лаврской жизни пишите. Господь да сохранит Вас для неба и вечной радости.
А[рхимандрит] В[ениамин]
28 июля 1950 г.
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
Адрес мой меняется. Около 25 числа августа должен поехать в Джамбул. Там или еще где осяду, не знаю. О подробностях дальнейших и адрес сообщу особо. Теперь кратко пишу, так как неспокоен. Всех вас с любовью помню как сердечно родных. Господь с Вами!
Спасайтесь самоукорением и покаянием пред Господом, и милость Божия не отступит от Вас. Помолитесь! Ввиду переезда посылки не посылайте пока.
А[рхимандрит] В[ениамин]
16 августа 1950 г.
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
Я все получил в целости посланное. От глубин сердечных"спаси Христос". Слава Богу, что Ваше, Т[атьяна] Б[орисовна], настроение проясняется. Пусть оно и дальше постепенно"светлеется Троическим Единством Священнотайне"[121].
О себе коротко скажу. Я ежедневно просил Пресв[ятую] Троицу вырвать меня из этой обстановки. И вот, неожиданно для меня, дано разрешение на выезд в Джамбул. Квартиру свою только что изолировал устройством стены глухой и отдельного хода. Приходится все это бросить, но без сожаления. Поеду в пространство, так как в городе не имею лица знакомого для остановки. Должно быть, остановлюсь в Доме колхозника. А дальше — что Господь даст. Недаром пред этим я — сам не знаю почему — имел сильнейшее побуждение заниматься словарем. Это занятие заставляло забывать горе и скрадывало время, которое летело молниеносно. Вещи частично раздам, еды ничего не возьму, так как с большими вещами не пустят в грузовик. О последующем напишу. Дорогая Т[атьяна] Б[орисовна], спасибо за"отклики"лаврской жизни. Больше ведь я ни от кого не имею сведений. Мысленно кланяюсь Т[ихону] Т[ихоновичу], благодарю Т[атьяну] Б[орисовну] за все ее хлопоты и утешение словесное. Благословение Божие призываю на всех вас и шлю пожелание всего потребного свыше ко спасению души. Простите и помолитесь!
Деточкам моим желаю успеха в науках на наступающий учебный год.
А[рхимандрит] В[ениамин]
20 августа 1950 г.
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
По прибытии в Джамбул нахожусь в поисках места. Из‑за ненахождения работы не могу искать и квартиры, потому что Дж[амбул] большой. Даже теперь от временной квартиры до учреждений хожу 40 минут. Найти работу пока не могу. Все занято… Если не найду — боюсь возвращения назад в район. Потом скован вещами и накопившимися книгами, хотя бы то казахскими. Таскаться с ними трудно. Часть вещей совсем бросил в прежнем местожительстве, как и всю посуду. А здесь все опять понадобится. Я медлю посылать Вам адрес, так как не имею адреса прописки. Как выяснится, сообщу. Если возможно, пока поищите заблаговременно галоши на валенки, которые Вы мне послали. Без валенок с галошами пропадешь в местной сырости. Простите, что все говорю о житейском. Душа как‑то разбита от неоседлого мыканья туда и сюда в многодневных исканиях работы. Был в местной церкви; здесь хорошо, но склок — море. Атмосфера сугубо тяжелая.
Помолитесь за меня, чтобы Господь Сам, как ведает, устроил меня. Работать в ц[еркви], конечно, нельзя. Но, кажется, в М[оскву] послано прошение к [Патриарху] о разрешении мне службы. Господь да хранит Вас.
А[рхимандрит] В[ениамин]
2 сентября 1950 г.
Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!
Сегодня, 8/IX, я после 10–дневных мук хождения в поисках работы и места наконец остановился на квартире. Перешел к 2–м старичкам: одному — хозяину дома — за 70 лет, а хозяйке — 63 года. Она какая‑то полурасслабленная. У нее ноги ревматические, и она плохо ходит. Комнатка — отдельная с отдельным ходом. Топку, уголь, надо самому доставать. Варить хозяйка может. А стирку надо налаживать.
С местом работы следующее: на счетную работу не мог устроиться за отсутствием свободных вакансий. Но тут вдруг повернулось дело для меня в другую сторону. По какому‑то (не моему только) сообщению, архиеп[ископ] Николай Алма–Атинский[122] прислал местному священнику телеграмму об определении меня псаломщиком к церкви в Джамбуле. Батюшка почтой направил письмо в МГБ о разрешении мне данной работы в храме. Ответа еще нет. По–человечески — хорошего не жду, потому что община склочная и мое поступление нежелательно батюшке. Я сам никогда бы не рискнул проситься на эту вакансию, так как это связано с управлением народным хором. А последствия всего этого чувствуете? Вот почему я в смятении. Если разрешат означенную работу — все равно она недлительна. А если не позволят, то из‑за безработности возможно направление в другой район.
Если возможно, пошлите посылку с гречневой крупой и для чая чего‑либо. Так как здесь порядок получения извещения в МГБ, то для упрощения получения посылки попробуйте адресовать ее на хозяина: Джамбул, ул. Садовая, д. 138, Шелестенко С. Д. Посмотрим, как дойдет посланное. Я сам весьма неспокоен и очень устал. Прошлую 10–дневку целиком посвятил хождению по учреждениям города, а работы так и не нашел. Кланяюсь Вам мысленно, на моих деточек призываю благословение Божие.
Епископ Саратовский и Балашовский Вениамин (Милов)Чтения по литургическому богословию© «Жизнь с Богом». Брюссель, 1977.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.