Дневник гения - [21]
В фильме будет эпизод с фонтаном Треви в Риме. Окна домов, окружающих площадь, открыты, и шесть носорогов друг за другом падают в воду. При падении каждого из них со дна фонтана поднимается и раскрывается черный парашют.
В другом эпизоде Площадь Согласия на рассвете медленно в разных направлениях пересекают на велосипедах две тысячи священников, держащих в руках плакаты с расплывчатым, но узнаваемым изображением Маленкова. Затем в определенный момент я показываю толпу испанских цыган, на одной из мадридских улиц убивающих и кромсающих слона. Они оставляют от него только голый скелет, перемещаясь затем в эпизод в Африке, о котором я где-то читал. Как только обнажились ребра животного, двое из толпы, несмотря на все это варварское безумие, ни на минуту не переставая петь фламенко, пробираются внутрь туши, чтобы вырвать свежие потроха, сердце, почки и пр. Между ними завязывается драка. В это же время те, кто оставался в стороне, продолжают резать слона на кусочки, случайно задевая дерущихся внутри туши, с ужасающим сладострастием копошась во внутренностях животного, превращающегося теперь в огромную кровавую ловушку.
Впечатляюще будет выглядеть эпизод, в котором Ницше, Фрейд, Людвиг Баварский и Карл Маркс с необычайной виртуозностью поют свои доктрины на музыку Бизе. Эта сцена разворачивается на берегу озера Вилабертран, в середине которого, дрожа от холода и стоя по пояс в воде, глубокая старуха в костюме тореро пытается удержать на лысой голове омлет с великолепными овощами. Омлет все время соскальзывает в воду, и старая португалка заменяет его новым.
В конце картины появляется шар, то раздувающийся, то съеживающийся. Он расцвечивается узорами, исчезает, возникает вновь, оплывает, твердеет и т.д. Почти год я размышлял о политической истории материалистического гуманизма, символизируемого морфологическими трансформациями водоросли, простой и узнаваемой в очертаниях шара. Результат долгого и углубленного исследования занимает в фильме ровно минуту и походит на галлюцинацию человека, спящего на ярком солнце, прижав прикрытые веки ладонями.
Все это я сделал один, будучи неповторимым, ибо я уникален в сочетании с Гала, владеющей секретом, благодаря которому я могу делать фильмы, ничего в них не вырезая и не монтируя. Именно благодаря этому секрету у дверей кинотеатров, где демонстрируются мои фильмы, выстраиваются бесконечные очереди. Поэтому вопреки расхожим представлениям фильм "Живая коляска" — это не только произведение гения, но и коммерческая картина, поскольку в ней присутствует главное, что всегда привлекает внимание, — чудо.
Август
1 августа
Я посадил себе на колени чудовище, и оно тотчас вызвало во мне отвращение.
2 августа
Все мы истосковались по конкретным образам. Абстрактное искусство хорошо для одного — для возвращения чистоты искусству фигуративному.
3 августа
Я мечтаю о методе, исцеляющем все болезни,- во всяком случае связанные с человеческой психикой.
6 августа
Лето пролетает незаметно и разжимает мои стиснутые челюсти, ка если бы у меня был столбняк. Уже шестое августа. Я опасаюсь браться за что-нибудь, так совершенна живопись моего "Corpus hypercubicus"[17]. Мне в голову пришла абсолютно далиниевская идея: боязнь отсутствия фидиевых гениталий.
Я продолжаю работать над двумя очень разными и в то же время тесно связанными вещами: первая — это мошонка на торсе
Фидия, вторая — пупок на этом же торсе. Я почти потерял страх Браво, Дали, браво!
7 августа
Приезд "Гавьоты" — яхты Артуро Лопеза с Алексисом и его друзьями на борту. Я встал поздно и долго плавал в море, которое переливалось, словно оливковая роща. Закрыв глаза, я представил себе, что плаваю в жидкой оливковой листве. Прошедшей ночью, зная, что придет яхта, я грезил о море, покрытом разноцветными акварельными пятнами.
С помощью радара, который я изобрел сам, я устроил для гостей великолепное зрелище из "радарной" живописи. Я наслаждался какой минутой этого дня, думая, что я — тот самый застенчивый юноша, что не отважился даже пройти через террасу родительского дома. Я смущался и заливался румянцем, когда видел женщин или мужчин, казавшихся мне до такой степени элегантными, что это доводило меня до полуобморочного состояния. Сегодня мы фотографировались в маскарадных костюмах. Артуро в персидском одеянии с бриллиантовым ожерельем и эмблемой яхты. Я, последовательный ультраревизионист, надел турецкие шаровары и архиепископскую митру. В таком виде я уселся в легком кресле — копии оригинала, принадлежащему Луи XV, с черепаховой спинкой и золотым полумесяцем. Этот наряд объяснялся атмосферой ориентальности, царившей в доме, — в духе "тысячи и одной ночи", пронизывающем самое существо Гала, в каталонских цветах, в нашем ложе, мебели из Олота[18], в редчайшем самоваре. Каталонская экспедиция на Восток триумфально завершилась в нашем доме, куда прибыл мудрейший Артуро Лопез. Наш ленч проходил в определенном радаром центре гавани под лучшее августовское шампанское, среди бриллиантов и золота. Роскошное кольцо барона Рэде было сделано Артуро. Оно уже пригрезилось мне однажды.
Настоящий дневник — памятник, воздвигнутый самому себе, в увековечение своей собственной славы. Текст отличается предельной искренностью и своеобразной сюрреалистической логикой. Это документ первостепенной важности о выдающемся художнике современности, написанный пером талантливого литератора.
Сальвадор Дали – один из величайших оригиналов XX века. Его гениальные картины известны даже тем, кто не интересуется изобразительным искусством. А его шокирующие откровения о своей жизни и изящные ироничные рассуждения о людях и предметах позволят читателю взглянуть на окружающий мир глазами великого мастера эпатажа.
«Всегда сваливай свою вину на любимую собачку или кошку, на обезьяну, попугая, или на ребенка, или на того слугу, которого недавно прогнали, — таким образом, ты оправдаешься, никому не причинив вреда, и избавишь хозяина или хозяйку от неприятной обязанности тебя бранить». Джонатан Свифт «Как только могилу засыплют, поверху следует посеять желудей, дабы впоследствии место не было бы покрыто растительностью, внешний вид леса ничем не нарушен, а малейшие следы моей могилы исчезли бы с лица земли — как, льщу себя надеждой, сотрется из памяти людской и само воспоминание о моей персоне». Из завещания Д.-А.-Ф.
«Сокрытые лица» был написан в далеком 1944 году и публиковался с тех пор всего несколько раз. Почему? Да потому, что издатели боялись шокировать приличное общество. Дерзкий, циничный и одновременно романтичный, этот парадоксальный роман укрепил репутацию своего создателя – гения и скандалиста. Перевод: Шаши Мартынова.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.