Дневник Габриеля - [52]

— Если Брим был на этой явочной квартире как раз перед тем, как его посадили в заминированный автомобиль, то, возможно, и Габриель тоже там был. Эрик, если Габриель узнал этот адрес, то все в большой опасности. Ты понимаешь?

Он кивнул.

— Но вы же наверняка договорились об условном сигнале на случай, если ситуация выйдет из-под контроля, да?

Эрик замялся.

— Габриель — убийца. Он никому не позволит встать у себя на пути. Все твои друзья в опасности.

— «Все пропало» — вот условный сигнал.

— А какой адрес электронной почты?

Эрик посмотрел на меня. Я видела по глазам, что часть его все еще держится за созданный им образ воина под зеленым флагом. Имя, звание и членский номер «Сьерра Клуб». Все остальное автоматически переводит тебя в ряды предателей. И тогда ты ничем не будешь отличаться от директора захудалой нефтяной компании, насилующей нашу несчастную планету.

Его взгляд застыл на мне, и я видела, как он впивается ногтями в остатки своего разрушавшегося мирка.

— А что, если вы меня обманываете?

— Возможно, твои друзья и моя дочь уже мертвы, но если нет, то спасти их может только это письмо.

Эрик опустил глаза и уставился на свои колени, а потом вся его решительность вышла в долгом усталом вздохе.

— Мне нужен пароль и адрес электронной почты, на который ты должен отправить условный сигнал.

Он посидел молча, а потом слова посыпались из его рта Он говорил монотонным голосом, как свидетель, перечисляющий имена перед комитетом сената.

— Zlnplnt.

— Сокращенно от «зеленая планета», — сказал Гаррисон.

Эрик кивнул.

Гаррисон сел за ноутбук и начал загрузку. Модем издавал фантастические звуки, подключаясь к Интернету. Искусственный голос произнес «добро пожаловать», и в этом обращении звучала угроза.

— А адрес?

— Sohranimplanetu@ znet.com.

Зеленая планета. Сохраним планету. Господи. Звучит так, словно детишки играют в шпионов. Их связь с реальным преступлением кажется невообразимой. А с моей девочкой — просто ужасной. Господи, как ситуация могла настолько выйти из-под контроля? Как вообще Габриель смог затесаться в ряды «зеленых»? Что вообще порождает таких людей? Как мы можем залезть в его голову, если его идеи абсолютно чужды нам и кажутся дикими?

Гаррисон ввел адрес, а потом напечатал сообщение «Все пропало».

Я посмотрела на Эрика.

— Еще что-то?

Он покачал головой:

— Нет, только это.

— А как они должны ответить?

Он пожал плечами:

— Я не знаю…

Я кивнула Гаррисону, и он нажал на кнопку «отправить».

— Если они не ответят…

Вопрос так и остался висеть в воздухе, словно Гаррисону не хотелось его заканчивать. Я молча уставилась на экран, пытаясь силой мысли вызвать ответное сообщение. То же ощущение, что и в первый раз, когда Лэйси вернулась домой намного позже условленного времени. Я сидела на диване до трех часов ночи, смотрела в окно и ждала, когда же свет ее фар покажется на дорожке. С каждой минутой я придумывала все новые и новые душераздирающие сценарии, истории о потере невинности. Когда Лэйси вернулась в начале четвертого, то вместо того, чтобы сказать ей, что я ее люблю и боялась, что потеряла ее, я сообщила, что слишком часто сталкиваюсь со всякими ужасами, и посадила ее под домашний арест. Блестящий воспитательный прием. Я просто оттолкнула своего ребенка.

Я посмотрела на часы и начала считать минуты так же, как считала их тогда ночью, когда ждала возвращения Лэйси. Прошло четыре минуты, пять, шесть… семь… десять.

— Как долго… — начал было Гаррисон и осекся. — Не обращайте внимания.

Я отвернулась от компьютера и огляделась. Эрик, сгорбившись, сидел на стуле, повесив голову и потупив взгляд. Он выглядел как старшеклассник, который не может поверить, что только что проиграл в финале соревнований.

Я взяла складной стул и села напротив него.

— Расскажи мне о Лэйси.

Он посмотрел на меня то ли с недоверием, то ли с удивлением.

— Что вы имеете в виду?

Это унизительно спрашивать парня, участвовавшего в похищении моей дочки, что она была за человек, но гордость меня сейчас волновала меньше всего. Мне хотелось знать, что ей нравилось, чего она боялась, что ненавидела, о чем она мечтала. Хотелось узнать все, что я и так должна была знать, но не знала, потому что перестала обращать внимание на жизнь дочки. Да, мне хотелось понять, что за человек моя Лэйси.

— Зачем она это сделала? — спросила я.

На губах Эрика заиграла легкая улыбка.

— Ах, вы об этом… Типа как могла моя доченька сделать что-то настолько… хм, правильное?

Он посмотрел на меня и, не веря своим ушам, покачал головой.

— Господи, как вы можете быть такими тупыми? Неужели вы думаете, что мы делаем то, что делаем, потому что обожаем мир, который вы создали?

Правильно. Задай глупый вопрос двадцатилетнему парню, считающему свою веру единственно праведной, и услышишь правду.

— Да, возможно, я и обманула надежды своей дочери, но зато ты ее предал.

Он посмотрел на меня с вызовом, как в тот момент, когда мы защелкнули на его запястьях наручники.

— Я сделал это, потому что во что-то верил. А у вас какое оправдание?

Я встала.

— Любовь. Слепая любовь — мое оправдание.

Я подошла к Гаррисону, который сидел перед компьютером с закрытыми глазами.