Дневник Души - [38]

Послесмертие №17

После того, как я предстала перед Богом и узнала причину страданий, через которые я прошла, мне стало легко и радостно от того, что я вернула свой кармический долг. Я увидела так же, что мое умение грациозно и изящно проводить ритуалы было подарком людям из моей жизни в Авалоне. Жизнь викингом, однако, связала меня и другими кармическими связями, и теперь мне предстояло узнать, каково это -лишаться, близких мне людей в результате войн и набегов. Мне нужно было научиться выбирать мир, а не войну; сострадание, а не месть; голос своей Души, а не глас Демона. Мой Возлюбленный принял решение вновь воплотиться со мной.

Гуя

Заметки на полях: Лучше всего у меня получались слова – Я тебя люблю…

Я родилась в племени индейцев дочерью вождя и получила от шамана имя Гуя, что значит, особенная. Он определил мне судьбу охотницы и целительницы, что было не обычно, потому что как дочь вождя я скорее должна была выйти замуж и продолжить род. Но с Богами не поспоришь. И хотя отец был не доволен, он смирился с решением шамана. Когда мне исполнилось 7 лет, он отдал меня ему в обучение, чтобы он научил меня всему, что знал о травах и врачевании. А в свободное от уроков шамана время я сопровождала охотников племени, выслеживая добычу и ожидая зверя в засаде. Я все схватывала на лету и к 12 годам уже знала, как пустить по ветру стрелу, чтобы попасть в глаз буйволу, и какую траву принести роженице, чтобы быстрее отошли воды. Мне нравилось узнавать все новое, я любила быть в компании старших, со сверстниками мне было не интересно. Но еще больше я любила быть одна. Я старалась избегать близкого общения. Отец был встревожен этим и расспросил меня, в чем причина. Тогда я рассказала ему, что я боюсь видений, посещающих меня, но еще больше боюсь не сдержаться и напугать ими других. Отец спросил меня, что я вижу. Я описала ему свои сны, в которых на нашу Землю приходят люди, не похожие на нас, с белой кожей, и грабят наши селения, и убивают наших людей. Отец не придал значения моим снам, но, желая мне добра, попросил шамана меня вылечить. Тот лишь грустно покачал головой и сказал, что от этой болезни лечения нет, но, возможно, все пройдет само, когда я вырасту. Позже он рассказал мне, что тоже видит такие сны, и каждый день молит духов предков защитить наше племя. С тех пор мы стали делать это вместе. Постепенно видения исчезли, и в следующий раз я увидела белых людей уже на яву.

Это было в год, когда мне исполнилось 23 весны. Поначалу показалось, что наши с шаманом молитвы были услышаны, и они пришли к нам, как друзья. Белые люди принесли нам много еды, вина и украшений, которые обменивали на шкуры диких зверей. У меня прибавилось работы. Раньше я охотилась ради пропитания, теперь же, все чаще делала это за наряды. За шкуру ягуара можно было выручить столько платьев, что их хватило бы на несколько зим. Я уходила в лес все чаще, почти не встречаясь с шаманом, хотя каждый раз хотела его спросить, откликнулись ли духи на наши молитвы или нет. Он тоже почти не бывал в племени. Однажды, я выследила-таки его, и он признался, что уходит в джунгли проводить защитные ритуалы для наших людей. Он явно не доверял белым лицам и велел мне быть осторожной. Однако, я отмахнулась от его совета, ведь они принесли в мою жизнь столько всего нового и интересного. Мой отец тоже был очарован ими. Однажды он решил устроить пир в честь белых гостей. На этом празднике я впервые увидела предводителя белых лиц и влюбилась в него, хотя и не понимала ни слова из того, что он говорил. Их толмач знал наш язык лишь наполовину, так что и он не мог мне помочь поговорить с вождем наших гостей. Но он был молод, красив и совсем не похож на наших мужчин. Он тоже отметил меня, подолгу глядя в мою сторону и, поймав мой взгляд, улыбался мне, а я краснела и улыбалась в ответ. От отца не укрылся наш интерес друг к другу, и он велел матери запретить мне даже думать об этом. «Дочери вождя не пристало так себя вести», -сказала мне мама. Она была, конечно, права, но в моей груди билось непокорное сердце. Вначале я попыталась выполнить приказ отца и стала чаще уходить в лес на охоту, чтобы забыть белого воина. Но мне было там очень одиноко. Однажды, возвращаясь вечером домой, я встретила его. Он любовался луной, которая уже три дня как была полной. Я бесшумно вышла из чащи и встала рядом с ним. Он обрадовался мне и, взяв мою руку в свою, прикоснулся к ней губами. У нас в племени такого обычая не было. Но прикосновение губ к руке было приятно, так же как и к щеке, и к шее, и к губам… Мы стали встречаться еще и еще, забывая под покровом ночи обо всем. Так прошло полгода. Он учил меня их языку, и к концу зимы я довольно сносно говорила на нем. Лучше всего у меня получались слова: «Я люблю Тебя», и «Я – Твоя навек».

Перезимовав с нами, отряд белых лиц стал собираться в дорогу, чтобы продолжить путь к соседним племенам. Их заданием было наладить торговлю с каждым из них. Я знала, что отец не позволит мне сопровождать их, поэтому я пообещала любимому убежать, чтобы быть с ним. Только мне нужно было исполнить свой долг перед племенем и принять участие в большой охоте в начале весны, которая обеспечивала нас мясом и шкурами на полгода вперед. Мы попрощались с любимым, чтобы вскоре встретиться вновь. А когда они ушли, я вспомнила, что очень давно не видела шамана. Я разыскала его в джунглях и рассказала обо всем, давно привыкнув говорить ему только правду. Я хотела спросить его совета. В глубине души я думала, что он велит мне остаться, но он посмотрел мне в глаза и сказал, чтобы я следовала за своим сердцем. Его слова окончательно развеяли все мои сомненья. После праздника в честь успешной охоты я собралась в дорогу. Поцеловав спящих сестер и мать, в последний раз посмотрев на отца, который вряд ли простит меня, взяв трехдневный запас еды и мешок лечебных трав, я отправилась за ним. Я шла по джунглям, безошибочно выбирая направление. Я чувствовала, что меня сопровождает большая кошка, но не торопится напасть, возможно, это шаман приставил ко мне духа-хранителя. Я добралась до стоянки белых лиц на рассвете седьмого дня. Они разбили лагерь на границе соседнего племени, и вели переговоры с его вождем о торговле. Мой возлюбленный, увидев меня, расцвел, и с почтением проводил в свою хижину. Здесь мы могли жить вместе, не таясь, но, чтобы не навлечь позор на отца, я предпочитала скрываться днем в джунглях и приходить к нему по ночам.