Дневник для друзей - [6]

но больная подложила своим родным свинью и скончалась в субботу. им, видимо, пришлось вернуться с дачи, и длинные выходные тоже пропали.

фрау У., больная БАС, тяжело действовала на фрау Шахерезаду, палата которой была напротив. та слышала ее стоны, а потом мать больной рассказала ей, что с ее дочерью, и фрау Шахерезада начала бояться, что сама будет в таком беспомощном состоянии лежать. в связи с чем стала впадать в депрессию.

я ее уговаривала спуститься в столовую, говоря, что без нее фрау доктор не с кем и поговорить. это придает ей силы.

сама Шахерезада, несмотря на весь свой букет тяжелых болезней и не менее тяжелый способ поддержания жизни, полна такой энергии, какую редко встретишь и у здорового человека.

рассказала, что приехала в хоспис на такси, и таксист все удивлялся, что такой живой человек едет в хоспис, говорил, что он иначе представлял себе тамошних обитателей.

сегодня за обедом фрау Шахерезада, поедая десерт, восхищалась вкусом вишен: «какие необыкновенно вкусные вишни!» – потом обратилась ко мне: «они наверняка из Москвы?»

надо будет им еще икры купить, тем более у фрау доктор 31 мая день рождения – 75 лет.

кюхенфрау (отныне я буду их звать «кухонными феями» – такая надпись на их фартуках) очень вкусно готовят всякие супчики и пекут вкусную выпечку.

но больные, увы, мало могут съесть и еще меньше – удержать съеденное.

контраст в питании особенно чувствуют те, кто попал сюда после больницы, – в больницах кормят разогретыми полуфабрикатами.

странно, если задуматься: так пренебрежительно относиться к питанию больных и так ублажать умирающих, которым еда уже почти безразлична.

Пятница, июнь, 1, 2012

мне тут велели записывать высказывания пациентов перед лицом вечности.

Herr К., 1958 года рождения, сообщил мне наставительно, пока я кормила его яйцом с ложечки: «яйца – они очень вкусные!»

лет десять назад я написала рассказ, в котором герой собирал высказывания умирающих.

надо сказать, что они все очень любят яйца. а для К. еда – одно из последних удовольствий, которые он себе может позволить.

еще он любит кошек. у него лежат разные альбомы с фотографиями кошек и он их рассматривает. а еще перед глазами его на окне повесили большую фотографию, на которой он, уже больной, на кровати в хосписе, его жена, ребенок лет шести, которого он обнимает вместе с черно-белой живой кошкой.

я по глупости спросила: «это ваш внук?»

выяснилось, что дочь.

Herr К. тоже успел побывать в Армении в юности. я так понимаю, гедеэровцы только так союз объезжали. при первом кормлении он мне сообщил, что видел в Армении монастырь, высеченный прямо в скале.

когда я второй раз вошла в его комнату, чтобы спросить, что он будет есть, он мне сообщил: «я видел гору Арарат!»

еще есть Herr В., 1925 года рождения, заядлый курильщик. это тот, который курит трубку.

один раз я зашла в его комнату и он начал мне жаловаться, что пропала его зажигалка, просил ее найти. сестры мне объяснили, что они ее спрятали, так как боятся, что он устроит пожар, в руках у него сил мало. сказали, что если я готова сидеть во время процесса курения, то они ему выдадут.

но я как раз собиралась идти в соседний магазин докупать недостающие к обеду продукты, так как референт ушел в отпуск. и вообще, несмотря на то, что я сама когда-то была заядлым курильщиком, не выдерживаю в его палате долго, начинаю задыхаться.

а у него при этом очень редкая и тяжелая болезнь легких.

Понедельник, июнь, 4, 2012

еда

здесь у всех очень серьезные отношения с едой. для кого-то это единственное оставшееся удовольствие, а кому-то – одни мучения: надо заставить себя съесть без аппетита, потом мучительно пытаться удержать в себе съеденное.

отдельный сюжет – кормление умирающего. привезли пожилого мужчину, у которого счет пошел на последние дни.

жена его пришла в столовую жаловаться, что он мало съел, хотя он съел всю порцию, которую большинство еще не совсем умирающих едва ополовинивает.

опытная повариха, работающая тоже с момента основания, попробовала ей объяснить: «он не должен есть». но жена предпочла не понять.

в четверг, когда я вечером уходила с работы, мне сказали, что вся его семья в сборе, ожидают смерти с минуты на минуту.

в субботу, когда я снова вышла во вторую смену, сестра поделилась со мной пожеланиями, которые высказали «наши гости» – как они тут называются – по части меню полдника, который я им разношу, если бываю во вторую смену. про этого господина она сообщила, что он еще жив, но кормить не надо, у него агония.

я даже не зашла в его палату. потом сверху позвонила жена и стала удивляться, почему ее мужа обделили кусочком тортика с кофе. дежурившая сестра тоже попыталась объяснить насчет «не надо кормить», но жена все же впихнула в агонизирующего тортик с кофе и с чувством выполненного долга отправилась домой, оставив сестер разбираться с последствиями кормежки.

чувства тут обострены и усилены. на четвертый день моей работы, когда мне как раз надо было запоминать имена и номера палат больных, имена сестер и поварих и всякое прочее про устройство инвалидных колясок, способы хранения продуктов и т. д., я разносила полдник и зашла к фрау доктор с кусочком пирога на тарелке спросить, будет ли она пирог с кофе. и тут же поняла, что совершила грубую ошибку.