Дневник дерзаний и тревог - [29]

Шрифт
Интервал

Это были едва ли не самые мучительные дни, месяцы, годы, когда я зачитывался Гомером, Пушкиным и "Античной лирикой" (из той же "Библиотеки всемирной литературы", уникального издания советской эпохи). Да, надо знать Гомера, античных поэтов, чтобы вполне постичь, что же это такое у нас Пушкин!

Пушкин близок к истокам поэзии, как Гомер, как лучшие античные поэты. Еще лучше сказать, Пушкин - русский античный поэт, всеобъемлющий гений в предвечном мире красоты. Столь же всеобъемлющее впечатление производил на меня позже Шекспир. "Гамлет". Это же вся история Европы в огромном промежутке времени. Это и далекие перспективы в прошлое, в будущее человечества и во все части света; наконец, это театр в чистом виде. Язык действующих лиц вроде один и тот же, метафорический, обнаженный, но одной фразой каждый персонаж выдает себя с головой, кто он есть; и действие, действие при блеске речей.



А образ Офелии? Какая живая девушка, влюбленная и послушная... А песенки ее - это бессознательная мука полоумной... А смерть ее! Она не утопилась, а упала в воду, украшая венками иву... Упала и, не сознавая опасности, продолжала петь...

В самые трудные дни и часы, как спасение, вдруг приходило нечто, что можно бы назвать просветлением, озарением, да неточно все будет, и город, жизнь, деревья Таврического сада - все представало в новой чистоте и свежести... Моральная рефлексия, как томление духа и усталость, отпускала, и жизнь во всей своей красоте, силе, сложности, во всей новизне древнего, нового и новейшего времен обступала меня. 



II


80-е годы XX века - особая веха в истории СССР. Перестройка и последовавшие реформы могли пойти по другому, более плодотворному руслу, чем даже в КНР. С признаками кризиса в экономике и застоя в политике сочетались достижения в развитии культуры, с самосознанием личности, что влекло, правда, к рефлексии, принявшей к тому же форму диссидентства. Эти годы складывались для меня вполне счастливо и плодотворно. Я снова пустился в поездки и, кроме Москвы и иных мест, дважды побывал на Дальнем Востоке.

Приехав на родину после долгого отсутствия, я испытал неизъяснимое чувство... Как это объяснить? В Ленинграде весь апрель стояли на удивление теплые, солнечные дни. В начале мая чуть похолодало, и все же травы на газонах зеленели вовсю, листья на деревьях распускались. А я невольно приглядывался не к небу, которое освещает мой стол в новой квартире, а к далекой дальневосточной весне, куда собирался вылететь. Какая там погода? Скорее всего, я там застану вновь начало весны, - и две весны выпадут на мою долю в этом году.



Две весны - как две жизни, кроме той, что была в моем детстве на Дальнем Востоке, и той, что прошла на берегах Невы. Четыре жизни? Возможно, даже и больше. Иной раз мне кажется, что я живу на свете лет сто - в столь разнообразных условиях я застаю себя в своих воспоминаниях, прогулках, раздумьях и странствиях.

Обычно, когда человеку хорошо, время идет быстро, так и жизнь промелькнет, не успеешь оглянуться. Это я понимаю, но у меня иначе. Когда мне хорошо, время как бы останавливается. Мне хорошо, то есть работа спорится, либо я зачитался, мне хорошо долго, а взгляну на часы: прошло пять минут. А часы и дни остаются в памяти - как годы счастья и бед, бед, которые, будучи пережиты и осмыслены, становятся тоже заветными вехами моих упований и задач.

Это были годы учения, хотя я и Университет давно закончил, годы первых публикаций и неудач, это были, наконец, годы, когда я открыл Данте, Гомера, Гете, классические повести Востока и Запада и снова и снова жил Пушкиным, Чеховым, Львом Толстым. Этих трудных и ярко озаренных светом мировой классики лет я не променяю ни на что на свете. Из каких дальних странствий, словно из космической дали, я вернулся, сойдя ранним утром на землю в аэропорту в Хабаровске... Уф! Глушь, даль?

Нет. Горизонты открыты, все страны света близко обступают меня, как в детстве. Весна здесь запаздывала. Свежесть и чистота воздуха удивительные. Новые здания в Хабаровске, новый город Амурск, новые и все больше юные лица и в селах, где все меня знали и я всех знал. Я не просто приехал на родину после долгого отсутствия, нет, я оказался в будущем, и это чувство было ни с чем несравнимо, несказанно ново.

Я благодарен судьбе, что она одарила, помимо всего, чем-то никогда, может быть, не испытанным доселе никем. Лет своих я не чувствовал, а где-то втайне был так же юн, как целая поросль моих кузин, племянниц и племянников, очень красивых, какими не выглядели самые красивые из нас в детстве, и совершенно свободные, как дети в городе.

Я застал на Дальнем Востоке, как и в Москве, теперь это ясно, лучшую пору, жизни высший миг. Увы! Восхождение не может длиться бесконечно и поворот вспять для многих кажется благом.

В 1989 году в Москве вышла моя последняя книга прозы "Чудесный вариант судьбы". Готовилась к изданию еще одна, но вдруг рукопись вернули. Что случилось?

Распад СССР. Сменились не столько идеологические пристрастия, хотя и это произошло, просто немыслимо подорожала бумага... Дальше - больше. Померкло солнце великой эпохи. И мы увидели ее кровавый закат, еще не сознавая, что с нами случилось.

Продолжить чтение
Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.

Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)

Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.

Утро дней

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».

Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.

Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

"Первая книжка стихов могла бы выйти в свое время, если бы я не отвлекся на пьесу в стихах, а затем пьесу в прозе, — это все были пробы пера, каковые оказались более успешными в прозе. Теперь я вижу, что сам первый недооценивал свои ранние стихи и пьесы. В них проступает поэтика, ныне осознанная мною, как ренессансная, с утверждением красоты и жизни в их сиюминутности и вечности, то есть в мифической реальности, если угодно, в просвете бытия." (П.Киле)

Рекомендуем почитать
Победоносцев. Русский Торквемада

Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.

Великие заговоры

Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.

Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.

Южноуральцы в боях и труде

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Три женщины

Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».

Кто Вы, «Железный Феликс»?

Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.