Дневник 2006–2011 - [45]

Вспомнил страшную историю из детства: большая собака испугала девочку, и отец девочки эту собаку убил, а потом девочку похитили хозяева этой собаки, они были хирурги, надрезали ей особым образом сухожилия, чтобы она могла ходить только на четвереньках, и посадили в чулан перед миской, и там она сидела и грызла кости, пока ее случайно не обнаружили. Девочка-собака. Мальчик-крыса. Человек-волк.

Август

МОСКВА, 6 августа

В Крылатском, тем временем, меняют дорогу, асфальтоукладчики работают днем и ночью. Когда-то давно нынешнее Крылатское находилось под водой. Это сейчас мы ездим по улицам и ходим по тротуарам, а в древности здесь текла река. Потом река отступила, и возникли две палеодолины — Татаровская и Мневниковская. Татаровская палеодолина — это и есть нынешнее Крылатское. У Крылатского свой причудливый поворот — юрская глина здесь размыта, и вода создает пустоты, и, в конце концов, геологический лифт повезет жителей Крылатского вниз.

Ездил с Денисом на дачу к Ане. У них в доме очень крутая лестница на второй этаж, как в фильме Leave her to Heaven, я все время боялся, когда Аня и Лиза по ней сползали вниз. Я играл только с Аней, Лизе было обидно, она подошла ко мне и сказала: Саша, если ты не будешь играть со мной, я упаду с лестницы. Перед сном Аня пришла ко мне, стала гладить по голове, говорила: Саша, закрывай глазки, спи. Заснуть было невозможно: в комнате, где меня положили, было очень жарко, летали комары, я заснул только в седьмом часу утра, а в девять девочки стояли под моей дверью и громко размышляли, нужно ли будить Сашу, или сначала съесть кашки.

8 августа

В Москву возвращался на электричке Тверь—Москва, много народу, я давно не ездил на электричках. Когда я был маленьким, мы всегда брали с собой, когда ехали на дачу на электричке, сладкий чай в плоских бутылках из-под коньяка. Приехал — и сразу на свадьбу. Моя мать возлагала на эту свадьбу столько надежд! Она почему-то думала, что я там познакомлюсь с какой-нибудь подругой своей двоюродный сестры, даже пыталась заставить меня надеть костюм, а я не только костюма не надел, но еще и приехал поздно и просидел весь вечер в углу, ни с кем не танцуя и не знакомясь. Для свадьбы взяли в кредит денег и сняли ресторан с названием «Золотой подсолнух» — железобетонный барак постройки начала 80-х. Кредит будут выплачивать еще 5 лет. В зале поразвесили надувные шары, похожие на огромные разноцветные сперматозоиды. Высокий и худой жених напоминал богомола, невеста была очень хороша, никогда не думал, что у меня такая красивая двоюродная сестра, только слишком худая; все время говорила, как любит свою мать и своего отца, мою мать и моего отца, разволновалась и заплакала. Тамада с убогими шутками и песнями под караоке, в этот счастливый день, Сергей и Ирина; меня в особенности интересовали друзья жениха и его родственники по мужской линии, но особого выбора не было. Мать выпихнула меня ловить какую-то подвязку, но я засунул руки в карманы, чтоб уж наверняка ничего не поймать. А сейчас все гости возьмутся за руки, образуют круг вокруг наших дорогих Сергея и Ирины и будут водить хоровод счастья и любви. Потом надо было выйти на балкон с шариком в руке, загадать желание и отпустить шарик. У всех шарики полетели вверх, а мой сразу же камнем полетел вниз, наверное его надули чем-то не тем. Когда ехали домой, отец с восхищением рассматривал станции метро — на «Киевской» он в последний раз был 30 лет назад. Я сказал, что теперь, раз уж он инвалид и ему нельзя садиться за руль, он может кататься в метро, освежать впечатления юности. На «Молодежной» в вагон зашел широкоплечий русый парень в шортах, у него были красивые ноги, на правой была татуировка, я щурился и пытался понять, что у него там вытатуировано, но так и не смог.

14 августа

На день ездил в Питер к редактору. Там все другое — лица и цвет кожи тамошних жителей, одежда, жетоны в метро, погода, все мрачное, а, может, я начитался в свое время Достоевского. В ночном поезде ехал в купе с пожилой женщиной и молодой парой, пожилая женщина быстро заснула, а парень с девушкой вместе залезли на верхнюю полку, и она ему там дрочила в темноте.

ЦЮРИХ, 23 августа

Иногда во сне я думаю, что мог бы больше никогда не просыпаться, проснусь я или нет — зависит только от меня, нужно просто решить; сегодня проезжал мимо кладбища с огромными воротами и понял, что я понимаю людей, которые до последнего цепляются за жизнь, здесь таких много, но людей, которые от жизни устали, я тоже понимаю.

Ездил в аэропорт забирать коробки со своими книгами, здание грузового терминала — бесконечные коридоры с сотнями одинаковых белых дверей, все для того, чтобы люди чувствовали себя неловко, ошибались дверью, попадали не туда; смешно, что тысячи людей считают, будто Кафка мог предсказать кошмары современной жизни.

Сентябрь

1 сентября

Переехал из ужасного общежития в квартиру. Квартира совсем не такая, о которой я мечтал, но сойдет для одинокой жизни, маленькая, но с большими окнами и стеклянной дверью в сад.

Падчерица дочери Гофмансталя умерла в начале августа.

В поезде: швейцарец, лет 20, в джинсах и серой футболке со спортивной сумкой; потом заметил: по всей правой руке от плеча до запястья огромный красный шрам. Швейцарцы с переломанными руками. В переломах, ранах, следах от переломов есть что-то привлекательное — приоткрывающийся внутренний мир. Сентиментальный топос. Переломы говорят нам о несовершенстве совершенного тела, о непрочности всех вещей. Швейцария — рай переломов.